Зов валькирий

– Мать ведь научила меня. И гаданию, и всем чарам и заговорам. У нее больше силы, это верно, но я знаю достаточно, чтобы пробовать…

– И что? – в волнении спросил Талай.

Толмак нахмурился. Все дети Тойсара привыкли смотреть на мать как на вестницу воли богов – и для семьи, и для всего Арки-варежа, – но теперь обоих братьев вдруг осенило понимание: Илетай, ее любимая дочь, и сама уже достаточно взрослая для исполнения тех же обязанностей. Не зря же родители сочли, что ей пора выходить замуж.

– Когда ты гадала? – задал вопрос Толмак.

– Недавно… уже когда русы были в Арки-вареже. После того как они приходили к нам в кудо заказывать подвески для жены Севендея, – ответила Илетай, имея в виду, «после того как я увидела Велкея», но не решаясь сказать так перед братьями. – Я спросила у богов: принесет ли тот поход удачу мере? И боги ответили мне «да». Трижды.

– Ты хочешь сказать, что мать ошиблась? – язвительно спросил Толмак, перетоптываясь, чтобы согреться.

– Нет. Я долго думала, как это могло выйти, что боги дали нам разные ответы. И поняла: мы задавали разные вопросы.

– Разные? Это одно и то же!

– Нет. Мать спрашивала, будет ли удача с теми, кто пойдет в поход. А я спросила, принесет ли поход удачу всем мере. Разве это одно и то же?

– Выходит, не повезет тем, кто пойдет в поход, но всем остальным… Тем, кто останется дома?

– Или тем, кто будет жить после нас, – тихо добавила Илетай, смущаясь, что приходится делать такое весомое предсказание, но побуждаемая чувством правды. – И, может быть, меня будут не проклинать за этот поступок, а благословлять, если я проложу мере дорогу к счастью и богатству. Ко всем тем странам, о которых я говорила…

– Разве нам плохо живется дома? – пробормотал Талай, повторяя слова матери.

– Но как это может выйти? – всплеснул руками Толмак. – Как неудача одних принесет счастье другим? Русам разве что! Но об их счастье пусть ёлсы заботятся!

– Нет, я спрашивала о мере. У русов есть свои боги и духи, чтобы защитить их. Я не знаю, как это истолковать, я ведь не так мудра, как ави. Но боги сказали мне так.

Некоторое время все трое молчали, братья обдумывали услышанное. Русы и мерен вокруг них притоптывали на снегу и покашливали в рукавицы, намекая, что хватит стоять, пора идти отдыхать – одним в теплый погост, другим в соседний бол. Ближе всех стояли Свенельд и Велерад: они напряженно вслушивались в долетавшие до них негромкие голоса и могли изредка разобрать свои имена, но больше ничего не понимали и невольно хмурились. Илетай уже казалась им собственным достоянием, а ее родные братья – чужаками, что пытаются отнять это сокровище.

– Но почему ты все-таки сбежала? – снова заговорил Толмак. – Что тебе до этого похода? Ты – девица, тебе не идти на войну, не ездить торговать… Тебе нет дела до всех тех стран-чужбин!

– Я еще спросила, – Илетай отвела глаза, – вернется ли Велкей из похода. И боги ответили «нет». Я не могла… было слишком горько думать, что такой молодой… такой прекрасный парень, так много обещающий в будущем, сложит голову семнадцати лет от роду…

– Кереметлык! – изумленный и выведенный из себя Толмак хлопнул по бедрам. – И если ему суждено погибнуть, надо бежать с ним? Ты собираешься через год овдоветь? Тебя верно сглазили!

– А теперь он вовсе не пойдет в этот поход! – Илетай подняла глаза. – Я взяла слово с Севендея, что его младший брат останется дома. Я пообещала выйти за него и получила право попросить о таком, не делая дурных предсказаний и не суля парню скорую смерть. И я хочу, чтобы вы тоже сохранили это в тайне.

– Ты хочешь обменять одну его жизнь – жизнь чужака! – на жизни сотен своих парней, даже родичей! – Толмак обвиняюще ткнул Илетай пальцем в грудь, и Велерад невольно дернулся, словно хотел подбежать и оттолкнуть его. – Может, и я и эти двое погибнем, лишь бы твой Велкей остался жив!

– Но это воля богов! Я передаю ее, но не могу изменить!

Братья снова замолчали. Илетай дышала той самой уверенностью, которая придавала такую силу и влияние их матери, аве Кастан. Они понимали, что им приоткрылись тайны будущего не только людей, но и целых народов. Но знание это было слишком велико, чтобы можно было полностью осмыслить его сейчас, стоя на снегу между двух зябнущих дружин, в равном нетерпении ждущих исхода беседы.

– Все ясно, – вопреки сумятице в мыслях заявил Толмак и упер руки в бока. – Но, может, ничего этого еще и не будет.

– Не будет? – Илетай округлила глаза в знак недоверия.

– Этому твоему молодцу еще предстоит доказать, что он достоин взять тебя в жены. Пусть хоть матери всех богов разом делают предсказания – он не получит тебя просто так! Мы будем с ним биться!

Илетай лишь развела руками: все в воле богов, предопределителей судьбы. Толмак уже отвернулся, чтобы уйти, когда она обняла Талая и поцеловала его в щеку, шепнув:

– Чем бы все ни кончилось, я люблю тебя, шоля.

Талай взглянул на нее, губы его дрогнули, в глазах блеснули слезы. Поспешно отвернувшись, он бегом бросился за отошедшим Толмаком.

Глава 9