Зов валькирий

Он уже видел себя в кафтане, отделанном этим шелком, – тут уж каждому станет ясно, что он в ближайшем родстве с самим Великим богом светлого дня.

– Так ты согласен? – не отставал Хравн: русы велели ему непременно добиться ответа.

– Я… – Тойсар что-то вспомнил и в колебании глянул на Кастан. – Нужно еще спросить мать девушки…

– Мы непременно спросим мать девушки, как же без этого! – воскликнул Свен. – Но сперва надо получить ответ отца. Ты даешь согласие?

– Я… – Тойсар еще раз оглянулся на Кастан, которой не терпелось вступить в беседу. – Если мать девушки будет согласна, то и я не стану противиться.

– Благодарим тебя, пан Тойсар. – Хравн поклонился, быстро бросив спутникам на северном языке: «Он сам согласен».

Русы радостно зашумели.

– А ты, покшава Кастан, согласна ли отдать твою дочь Илетай Арнору, сыну Дага?

Наблюдая за Кастан, Свен видел, что с ней придется потруднее, чем с ее мужем. На шелковый рукав она глядела с негодованием, почти с отвращением, будто ей принесли вонючую грязную тряпку, которой вытирают котел.

– Если бы Шым йод пуйршо пуро кугу юмо – из семи стран света судьбу приводящий добрый великий бог – послал судьбу нашей дочери в вашем сыне, мы были бы только рады этому родству! – Она подняла взгляд сперва на Хравна, который обращался к ней, потом на Свена; губы ее были растянуты в улыбке, но в глубоко посаженных глазах среди морщин отражалась злоба. – Но боги на весеннем молении дали нам знак: судьба Мерямаа не связана с судьбой рода руш, а если мы пойдем за вами, то не будет нам счастья и удачи. Идти же против воли богов не учили нас наши мудрые отцы.

– Удача подвержена переменам! – воскликнул Свен, едва Хравн кратко перевел русам ответ. – С тех пор как вы вопрошали богов, миновал почти год. Вы спрашивали о вашей удаче – что ж, может быть, она и впрямь невелика. Но у нас есть наша удача! И на нее нам жаловаться не приходится. Ты видишь вот это, – он показал на цесарский рукав, – ты видишь множество серебра и цветных одежд, которые у нас есть. Минувшим летом, как ты слыхала, моей удачи хватило на то, чтобы раздобыть себе в жены дочь велиградского князя. А уж он, не сомневайся, велик и славен в своих краях. Мы приносим удачу тем, у кого, быть может, пока не хватает своей.

– На словах многие богаты! – гневно возразила Кастан. – Но как дойдет до дела, оправдаются ли ваши посулы?

– Тот, кто сидит дома, уж верно не найдет ни славы, ни богатства, ни удачи! – прохрипел Боргар.

– Тойсар! – Свен, дивясь про себя, за что старуха так на него взъелась, перевел взгляд на ее мужа. – Окажи мне любезность – обратись к богам еще раз. Пусть они примут наши дары и сделают новое предсказание. Как знать – может, воля их изменится, когда они увидят, каких надежных спутников вы себе избрали.

– Мы уже вопрошали богов! – запальчиво возразила Кастан: она не привыкла к тому, что кто-то с ней спорит, и с трудом могла совладать с возмущением.

– Тогда здесь не было меня! – Свен упер руки в бока, будто бросал вызов самому небу.

– Давайте… Вот что подсказывает мне мудрость! – вмешался Тойсар, видя, что перепалка между сватами и его женой выходит из русла приличия.

Все разом смолкли.

– Я не вижу причин, – он снова покосился на цесарский рукав, – отказать в просьбе снова испытать волю богов…

– Но истинно верное испытание возможно только весной, в Праздник сохи, когда весь род мере пойдет с дарами в божьи рощи, – напомнила Кастан. – Когда боги получают жертвы и предопределяют судьбу на предстоящее лето.

– До весны мы здесь сидеть не можем! – покачал головой Боргар. – Весной у Олава конунга должно быть собрано войско для похода, и в ваш Праздник сохи мы уже спустим лодьи!

– Семьдесят семь богов не могут считаться с тобой и даже с твоим владыкой! – Кастан уколола его сердитым взглядом, уже не улыбаясь и не притворяясь любезной.

Тойсар видел, что его почтенную хозяйку трясет от злости, но не понимал причины.

– Мы сделаем так! – решил Тойсар. – На Праздник сохи мы принесем богам дары и попросим их о новом предсказании. Если оно окажется добрым, мы заключим союз: моя дочь Илетай станет женой Дагова сына, а отроки и мужи Мерямаа пойдут с вами на сарацин… если их благословят их матери, – он снова покосился на жену.

Ее лицо слегка расслабилось: решение откладывалось до весны, а в поддержку своих богов она твердо верила.

– Тугэ лиже, – обронила Кастан. – Да будет так.

– Йора кызыт, – дерзко ответил ей Свен. – Теперь хорошо.

Он тоже переменился в лице, напряжение спора ушло, но по его взгляду Велерад видел, что брат вовсе не смирился с тем, что следовало счесть поражением. Он-то знал Свена: тот никогда не отступал, не исчерпав все возможности. А в этом деле они пока использовали лишь одну, самую первую…

* * *

Русы ушли, оставив свои дары; цесарский рукав так и лежал на столе, на разложенном рушнике, и окружавшие его простые дары – хлеб, лепешки, жареная утка, – только подчеркивали огромную разницу между повседневной жизнью рода мере и теми просторами, куда звали их упрямые русы. Разницу, как между черной землей и багряно-золотым закатным небом.