Зов валькирий

– Если от нашего дела не будет толку, – снова заговорила Кастан, и Илетай чуть заметно вздрогнула, – я еще поборюсь с этими духами и заставлю их уйти восвояси!

* * *

Ночью Свен спал плохо, а когда утром, сходив в нужной чулан, вернулся к лежанке, там его уже ждал проснувшийся и недовольный Велерад.

– Свенька, что с тобой было?

– Что? – Свенельд лег на свое место и натянул кожух до носа.

– Ты мне всю ночь спать не давал! Лягался, локтями пихал и мычал, что материна корова!

– Сам корова… – по старой привычке буркнул Свен.

– Тебя что, мары мучали?

– Да… ётунова хрень какая-то снилась, – признался Свен. – То какие-то птицы, то звери… Какие-то волки, зайцы, белки, барсуки… будто вся эта дрянь ко мне прямо в лицо лезет, лезет, я прямо чувствую, как мне они своим мехом тычутся, своими лапами когтистыми хватают… Я им кричу: «Пошли все в Хель!», а просыпаюсь, слышу – мычу.

– А чего они хотели?

– Тролль их знает… – проворчал Свен и одернул рубаху.

Под рубахой он был опоясан тонким тканым пояском с девятью наговоренными узлами – рукодельем юной супруги, и он, задевая поясок, каждый раз мельком вспоминал Вито. Мелкие, эти узелки, если лечь неудачно, давили в бока и могли помешать спать. Однако Свен хорошо понимал, что снимать оберег нельзя. Земля чужая, мало ли что? Вон, всякая дрянь снится…

– Эй, дренги! – раздался голос Боргара, еще более сиплый спросонья. – Хватит разлеживаться! Нам сегодня ехать в Шурс-бол, тамошние бобры и куницы заждались!

Несколько дней русы разъезжали по округе, собирая дань с более отдаленных от Арки-варежа поселков, даже с отдельных лесных дворов, где жили ловцы. Даг, оба его сына, Хравн, Логи и еще кое-кто из местных русов служили им проводниками и толмачами и за это получали по три белки в день. Когда объезд закончился, на Русский двор снова потянулись приезжие – начался торг. Опять двор заполнился гружеными санями – бочонки меда, головы желтовато-бурого воска, связки шкурок на ивовых кольцах. Внутри дома на длинных столах и лавках был разложен привезенный из Хольмгарда товар. В прочных дубовых ларцах, запертых на железные замки, привезли сарацинские серебряные шеляги, разноцветные бусы – стеклянные, сердоликовые, хрустальные. Каждый шеляг и каждая бусина проделывали очень долгий путь: с Хазарского моря через низовья реки Итиль, через владения кагана, через переволоку с Итиля на Дон, оттуда по рекам и волокам на Оку, оттуда другими волоками на Десну, с нее на Днепр, потом вверх по Днепру до Свинческа, а уж оттуда, снова через волоки, на Ловать, Ильмень-озеро и Хольмгард. Неудивительно, что в землях словен и мере стеклянная бусина стоила кунью шкурку, хотя в Багдаде хазарские купцы получали за эту шкурку целую горсть таких бус.

Отдельно лежали ткани – льняные и шерстяные. Мерен выращивали коноплю и пряли овечью шерсть, но их собственной выделки ткани были толще и грубее, и у них держался старый обычай носить одежду из меха и выделанной кожи. Из Хольмгарда привозили более тонкие льняные ткани, выбеленные до снежной белизны, тонкую шерсть, окрашенную в яркий красный или синий цвет. За годы варяжского владычества мерен привыкли к этой красоте, и те, кто был побогаче, охотно одевались в цветное платье сами и одевали домочадцев. Льном и шерстью торговали по большей части словены: Дружинка, Пожит и Видяш.

Во владениях Олава торговлю дорогим мехом и серебром вел сам Олав, но менее прибыльные товары он уступал своим людям. Свенельд привез на продажу короба с длинными тонкими слитками бронзы из Свеаланда, олова и меди – эти металлы имели хороший сбыт у веси и мере, где шли на отливку украшений. У Велерада был с собой целый ларь ножей: в Ладоге покупались откованные по свейскому обычаю клинки, и он сам весь год одевал их рукоятями из дерева и кости, с красивой резьбой, и в этом искусстве достиг немалых высот для своих шестнадцати лет.

Приезжавшие кугыжи прохаживались вдоль столов и лавок, осматривали все эти сокровища; выбрав что-нибудь, начинали сговариваться о цене. Потом десяток шелягов, нож, несколько бусин на прочной толстой нити переходили за пазуху к покупателю, а продавец шел во двор осматривать в санях оплату, которую за пазуху не убрать, после чего мешки и бочонки переносились в клети, чтобы оттуда начать долгий путь за южные моря…

Первым смотреть товар явился Тойсар с родичами. Боргар и Свен сами ему все показывали, позволяя выбрать, пока выбор наилучший; владыка Арки-варежа взял несколько марок серебра, кое-что из шерстяных тканей, слитки бронзы, олова и меди, ножи и несколько копий свейской работы. На бусы он даже не глядел.

– Я думал, он захочет взять что-нибудь для дочери и жены, – шепнул Велерад Боргару, когда Тойсар отошел от ларя с серебром и теперь под звон бронзы и меди рассматривал слитки, разговаривая со Свеном. – А он и не глядит, будто тут шишки сосновые разбросаны. У меня такой красивый маленький нож есть, – он вздохнул, – я как знал, что здесь найдется, кому им владеть.