Зов темной воды

– Споешь? – спросил у Эллины Малыш.

– У нас с тобой всего час. Вернее… – Она глянула на циферблат его часов. – Уже пятьдесят три минуты… – И, с нежностью проведя рукой по его небритой щеке, прошептала: – Уйдем отсюда поскорей. Подальше от глаз…

Эллина надеялась, что хотя бы эти слова заставят Михаила оставить их наедине друг с другом, но тот остался и спросил:

– А если я договорюсь с майором Савиным и он разрешит вам остаться до вечера, вы споете?

– Вы можете это сделать? – Она впервые посмотрела на Михаила с интересом. Тот коротко кивнул крупной головой, на которой офицерская фуражка смотрелась как абсолютно инородный предмет. «Лучше б ушанку надел, – подумала Эллина. – Все приличнее б выглядел…», а вслух сказала: – Но я без аккомпанемента не могу. Вот если бы еще и гитару нашли, на которой я худо-бедно играю, я спела бы…

– Я найду вам гитару, – заверил Михаил. – И буду с нетерпением ждать вашего выступления…

Он хотел еще что-то сказать, но Эллина уже отвернулась от него и, пощекотав ухо Егора кончиком носа, выдохнула:

– Знаешь, что на мне сейчас? Белье, что ты мне подарил… Помнишь? – Она приподняла юбку, оголив ноги. Сегодня на ней не было кальсон. Только чулки, сохраненные специально для этого дня.

Михаилу ничего не осталось, как ретироваться, а Егор с Эллиной пошли искать место для уединения.

Глава 3

Михаил сдержал оба своих обещания. Он нашел гитару (а затем и гитариста, когда стало ясно, что из-за раненой руки играть Графиня не сможет) и договорился с ротным, чтоб тот разрешил Эллине остаться до вечера. После заката он сам пообещал отвезти ее в город.

А потом был концерт. Эллина пела не разученные недавно патриотические песни, а лирические романсы, посвящая их Егору. К ее удивлению, солдаты принимали их с восторгом, а Михаил вообще в конце выступления подарил Графине букетик цветов. Самых настоящих, только засушенных. Где он их взял, Эллина не знала, да и не задумывалась над этим. Наверное, потому, что ни букет, ни сам Михаил ее не волновали. Одного человека она перед собой видела – Егора, но вынуждена была с ним расстаться…

– Я останусь в городе! По крайней мере до завтрашнего вечера, – крикнула Эллина на прощание, когда Михаил уже тронул машину с места. – Быть может, еще увидимся!

– Навряд ли у вас получится, – сказал ей Михаил.

– Почему?

– В город будут отправлены только раненые, а Егор заговоренный, его пули не берут…

– Глупости все это!

– Нет, вы не правы, Эллина. В действительности существует такая порода людей, которых в народе называют «везунчиками», «баловнями судьбы», «рожденными в рубашке» и так далее. Егор как раз к ней и относится. Поверьте, завтра вы не увидитесь. Он пойдет вперед, в наступление… Помяните мое слово, он и до Берлина дойдет! – И вдруг ни с того ни с сего схватил ее руку и притянул к своим губам. Поцелуй получился смазанным, потому что Эллина кисть выдернула, но одного касания хватило, чтоб она ощутила приступ омерзения. Почему-то этот вполне приятный и бесспорно неглупый, интересный мужчина вызывал в ней самые отрицательные эмоции. – Простите. Не сдержался, – пробормотал он, уловив ее настроение. – Просто вы так прекрасны…

Эллина раздраженно пожала плечами и выглянула в окно. Ей хотелось побыстрее доехать, чтобы избавить себя от общества этого человека. К ее счастью, окраина города уже показалась.

– Высадите меня тут! – сказала она Михаилу.

– Я довезу вас прямо до госпиталя, вы, кажется, там сегодня ночуете…

– Не нужно, я хочу пройтись, – и, не дожидаясь, когда он заглушит мотор, Эллина рванула дверцу машины. – До свидания! – бросила она, выпрыгивая из кабины.

– Все равно ты станешь моей, – раздался вслед едва различимый шепот.

– Что вы сказали? – обернулась она к Михаилу.

– Я? – Он сделал удивленные глаза. – Ничего… Вам показалось. До свидания!

– Прощайте, – отрезала она и зашагала по скрипучему снегу в сторону госпиталя.

…Атака началась в девять, и уже в половине десятого стали привозить раненых. Эллина вызвалась помогать санитаркам: подавать бинты, носить воду, передвигать кровати. Орудовать одной рукой было неудобно, но Эллина справлялась более-менее сносно. Главное, было не пропустить Егора, если он поступит. Но проходили часы, а среди раненых его все не было. Значит, действительно «заговоренный»! Или… Уже мертвый?

Когда звук канонады стих, в госпиталь доставили последнюю партию раненых. Их привезли на двух машинах, и когда людей выгружали из первой, Эллина едва не лишилась чувств, увидев Егора. Он выбрался из грузовика сам, но был с ног до головы залит кровью. Она была на волосах, лице, груди, и даже сапоги покрывали бурые пятна.

– Малыш! – страшно закричала Эллина, бросившись к Егору. Тот, услышав ее вопль, поднял глаза и улыбнулся. Затем, махнув рукой, чтоб подождала, стал помогать снимать с грузовика тяжело раненного офицера. Но Эллина все же подбежала и стала ощупывать Малыша, выискивая на нем раны.

– Не путайся под ногами, Элли! – прикрикнул Егор.

– Где? Где рана? Ты весь в крови…

– Да не моя это, – отмахнулся он. – Дубцова!