Зов темной воды

Эллина возвращалась из театра. Одна. Мужчина, с которым она туда пошла, чем-то вывел ее из себя, и она его прогнала. Торопливо шагая по полутемной улице, Эллина мечтала поскорее попасть домой и лечь в кровать. Настроение у нее было ни к черту (намедни она в очередной раз поругалась с Малышом), самочувствие тоже, а тут за ней еще увязался какой-то тип. Он следовал за Эллиной от самого театра, но не пытался приблизиться. Однако стоило ей свернуть в переулок, как преследователь прибавил шагу и стал ее нагонять.

Эллина, к ее собственному удивлению, не столько испугалась, сколько разозлилась.

– Если вы от меня не отстанете, – громко сказала она, – я вызову милицию. Пост за углом, а у меня есть свисток…

– Не нужно этого делать, Эллина Александровна, – откликнулся незнакомец.

– Откуда вы меня знаете? – спросила Графиня, развернувшись к мужчине лицом.

Тот повел плечом, давая понять, что это не имеет отношения к делу.

– С вами хочет встретиться один человек, – проговорил он.

– Какой еще человек?

– Ваш хороший знакомый, – туманно ответил он. – Если вы пойдете со мной, сможете увидеть его через пять минут…

– Никуда я с вами не пойду, – отрезала Эллина, – пока вы не скажете мне…

– Человек, пославший меня к вам, предполагал это, поэтому велел передать в качестве пароля вот что… – И мужчина, фальшиво и хрипло, но на чистейшем немецком пропел первый куплет старой детской песенки-считалки «Малышка Элла».

«Хайнц! – вскричала Эллина мысленно. – Мой Фон-Барон!» И без разговоров последовала за незнакомцем.

Он привел ее в маленькую полуподвальную квартирку в районе Арбата. Довел до двери и удалился. Эллина, толкнув незапертую дверь, вошла в помещение.

– Май либе! – услышала она счастливый возглас и тут же оказалась в объятиях Хайнца. – Как я рад тебя видеть…

Эллина обрадовалась ему не меньше. А еще ей польстило, что о ней до сих пор помнят…

– Я приехал в Москву ради тебя, – не скрывая волнения, выдохнул Хайнц.

– Как это мило… – заворковала Графиня, но фон Штайнберг приложил к ее губам указательный палец и заговорил сам:

– Я приехал не просто повидать тебя. Я хочу увезти тебя из Советского Союза. Нелегально. У меня есть такая возможность. Пока есть, поэтому времени на раздумья у тебя нет, ты должна принять решение прямо сейчас…

– Хайнц, – мягко сказала она, оторвав его палец от своих губ, – ты же знаешь, я не мыслю своей жизни без России… А если я уеду с тобой, то не смогу вернуться.

– Сможешь.

– Меня не впустят!

– Скоро тут все изменится…

Эллина хотела было возразить, но Хайнц не дал ей ничего сказать:

– Послушай меня, Элла. Внимательно послушай. Скоро германские войска вторгнутся на вашу территорию. Начнется война!

– Не говори глупостей, Хайнц, между нашими странами существует договор о ненападении…

– Договор будет нарушен! Уже существует план нападения и захвата ваших земель. Советский Союз не выстоит. Мы победим. Не спрашивай меня ни о чем, просто поверь…

– Кто победит, мы еще посмотрим, – тряхнула головой Эллина, в ней вдруг ни с того ни с сего проснулись патриотические чувства.

– Ладно, оставим это, – не стал спорить с ней барон. – Но война неизбежна. И это будет жестокая, кровопролитная война на вашей территории. Ты понимаешь, что это значит? Тебе придется пережить бомбежки, голод, холод, лишения… – Он взял ее лицо в свои ладони и, умоляюще заглянув в глаза, прошептал: – Уедем со мной. Я женюсь на тебе (проблем не будет, ведь ты же по национальности немка), и ты не только избежишь предстоящего кошмара, но заживешь наконец жизнью, достойной тебя… – Хайнц легонько коснулся губами ее виска. – Клянусь тебе, ты не пожалеешь, что уехала. Я сделаю все, чтобы ты стала счастливой…

«Если бы я могла стать счастливой без Малыша, – горько про себя усмехнулась Графиня. – Я осталась бы с тобой еще тогда…»

– Умоляю, – прошептал он, опускаясь перед ней на колени. – Соглашайся…

Эллина медленно покачала головой. На глазах ее выступили слезы, сердце колотилось так, что, казалось, сейчас пробьет грудную клетку, руки подрагивали.

– Я не могу, – сказала она. – Прости…

И, поцеловав Хайнца в лоб, выскочила за дверь. Фон Штайнберг что-то кричал ей вслед, но Эллина была в таком смятении, что не понимала значения немецких слов. Разум говорил ей, что она приняла неправильное решение, да и сердце, хоть и разрывалось от любви к Малышу, робко подсказывало Графине, что она еще об этом пожалеет. И единственное, чем Эллина себя успокаивала, – это мысли о том, что «пророчества» Хайнца не сбудутся и никакой войны не будет…

А ровно через пять месяцев, в июне сорок первого года, войска Германии без объявления войны пересекли границы Советского Союза…

Началась Великая Отечественная война.

Часть 5 Александр Данченко. Москва

Глава 1