Зов темной воды

Эллина, у которой от страха дрожали колени, выбравшись из салона, оперлась на руку Хайнца. Она до сих пор не знала, каким образом тот собирается ей помочь, и это неведение доводило ее до исступления. Нервы Эллины были так напряжены, что она реагировала на любой громкий звук, вздрагивая всем телом.

– Перестань трястись, – шепнул ей на ухо Хайнц. – Это становится заметным…

Эллина постаралась взять себя в руки, но у нее ничего не получилось. Поджилки тряслись, а сердце бухало, как кузнечный молот. Правда, ей удалось нацепить на лицо более-менее естественную улыбку. Но она почти тут же сползла, когда Эллина заметила в немногочисленной толпе зевак человека, который следил за ней. Она, естественно, не могла этого знать точно, но предчувствие подсказывало, что он тут по ее душу…

Едва она успела подумать об этом, как почувствовала тяжесть на своей руке, которой обхватывала локоть Хайнца. Эллина повернулась к спутнику и охнула, увидев, как он, схватившись за сердце, оседает.

– Хайнц! – испуганно вскричала Графиня. – Что с тобой?

Но фон Штайнберг не ответил. Закатив глаза, он рухнул на асфальт.

– Герру Штайнбергу плохо! – услышала Эллина громкий голос одного из солдат, и в ее мозгу вспыхнуло: «Это все из-за меня! Хайнц так переживал, что у него не выдержало сердце…» Эллина упала на колени рядом с ним, наплевав на роскошное платье, тут же ставшее грязным, и схватила Хайнца за скрюченную в судороге руку, будто могла своим прикосновением его излечить.

– Позвольте, – услышала она над своим ухом, затем почувствовала на плече чьи-то руки. Они отстранили Эллину от Хайнца, и рядом с ним опустился на колени мужчина в круглых очках, по всей видимости врач.

– Что с ним, доктор? – спросила Эллина. Голос ее дрожал.

– Сердце, – коротко ответил он, затем дал знак одному из солдат. Почти тут же к воротам подкатила машина с медицинским крестом на боку, из которой выбежали два санитара с носилками.

– Можно мне с вами? – воскликнула Эллина, кидаясь за доктором к карете «Скорой помощи».

Тот коротко кивнул. Эллина забралась в машину вслед за носилками с Хайнцем. Дверки захлопнулись. Машина тронулась. Эллина бережно взяла Хайнца за руку и поцеловала костяшки пальцев. Вдруг она почувствовала короткое, но крепкое пожатие. Удивленно вскинув глаза на лицо Хайнца, Эллина увидела на его губах легкую улыбку. А в следующее мгновение он… подмигнул ей. И только тогда Графиня поняла, что сердечный приступ был инсценировкой. Хайнц симулировал его, чтобы избежать посещения вечеринки и тем самым уберечь Эллину. А не говорил он ей о своей задумке для того, чтобы ее реакция на его «приступ» была естественной…

– Спасибо, – шепнула она на ухо вновь смежившему веки барону.

Тот ласково провел пальцем по внутренней стороне ее ладони, но так осторожно, что никто этого не заметил. Ни врач, ни санитары не сомневались в том, что у фон Штайнберга на самом деле плохо с сердцем. Потом, когда кардиолог провел полное обследование, он был очень удивлен его результатами: пациент оказался абсолютно здоровым. Однако фон Штайнберг настоял на госпитализации, так как, несмотря на заключение медиков, чувствовал себя очень плохо и жаловался на боли в грудной клетке. Врач, решив, что это нервное, прописал пациенту успокоительные таблетки и покой. Хайнц провел в клинике четыре дня (Эллина все это время была при нем) и выписался совершенно здоровым…

А на следующий день Эллина уехала.

Глава 4

Не прошло и недели со дня возвращения Эллины из Германии, как о себе дал знать Макарский. Он позвонил Графине домой и, представившись, назначил встречу на том же месте, в тот же час. Когда она там появилась, Макарский уже сидел на лавочке. Эллина опустилась рядом с ним и неторопливо закурила. Тем самым она хотела показать, что не боится ни его, ни учреждения, в котором он служит.

– Вы не оправдали наших надежд, Эллина Александровна, – сказал Макарский с деланой грустью.

– Что вы говорите? – так же наигранно расстроилась Графиня. – А я так старалась… Делала все, что вы мне велели. Все запоминала и даже записывала… – Она вынула из сумочки тетрадку, на страницах которой на самом деле было подробно описано, как Эллина проводила дни: куда ходила, с кем встречалась. – Не желаете прочесть мой отчет?

– Что вы подсыпали фон Штайнбергу, чтобы довести его до приступа? – спросил он, а на протянутую ему тетрадь даже не взглянул.

– О чем вы?

– Не стройте из себя дурочку, – процедил Макарский. – Вы прекрасно понимаете, о чем я. Вы, гражданка Берг, все очень хорошо придумали: и собой не рисковали, и приказа не ослушались. То есть остались в стороне, спасая свою расчудесную шкурку! А на то, что из-за этого сорвалась серьезнейшая операция, вам, естественно, начхать…

– У Хайнца стало плохо с сердцем! Что я могла поделать?

Макарский вперил в нее тяжелый взгляд. Эллина выдержала его, но чего ей это стоило! Внутри ее дрожал каждый нерв, а кожа то покрывалась мурашками озноба, то увлажнялась от накатившего ни с того ни с сего жара…

– Можете идти, – сухо сказал Макарский.