Зов темной воды

Ярского хватились через пять дней. Эллине позвонили из ГПУ, интересовались местонахождением ее «отца», а когда она ничем не смогла им помочь, завели дело по факту его исчезновения. Началось расследование. Длилось оно довольно долго, но ни самого Ярского, ни его трупа обнаружить не удалось. Для всех Андрей Альбертович пропал без вести, и только Эллина знала, где он закончил свои земные дни и с чьей помощью.

Эллине было почти шестнадцать. В те годы сей возраст считался вполне зрелым. Многие начинали работать уже с четырнадцати лет, чтобы прокормиться. Эллине же нужны были деньги не только на еду, но и на красивую одежду, обувь, косметику, аксессуары. Это другие женщины могли ходить в мужских гимнастерках или мешковатых сарафанах, носить рукавицы и шали, но не носить чулок, Эллина же привыкла быть куколкой и не собиралась меняться. Поэтому ей пришлось искать работу. Устроилась она быстро – ее взяли секретарем в один из отделов ГПУ. Продержалась девушка там ровно месяц и, получив первую зарплату, уволилась. Во-первых, работа ей ужасно не понравилась (скукотища!), а во-вторых, на те деньги, что ей заплатили, она смогла купить только пару новых чулок.

Впервые столкнувшись с материальными проблемами, Эллина всерьез испугалась. Она не привыкла бороться с трудностями самостоятельно, поэтому решила выйти замуж. И поскорее, пока не успели износиться ее роскошные туалеты, а на единственных чулках не поползли петли. Эллина не стала долго выбирать кандидата, и, что называется, схватила первого, кто попался под руку. Естественно, под руку попался один из соседей по квартире. Но не холостой медик (он к тому времени переехал жить в Казань), а женатый чекист Клюев. Из-за Эллины он ушел от супруги, научился стирать и готовить еду. Зарабатывал он, правда, не очень много, поэтому в скором времени девушка променяла его на другого, более денежного мужчину.

Нового избранника Эллины звали Эдгаром Свирским. Он был маститым оперным тенором. Эллина познакомилась с ним в тот год, когда их четырехкомнатную коммуналку превратили в восьмикомнатную. Эдгар пришел на новоселье к сыну Модесту и, столкнувшись в коридоре с Эллиной, влюбился в нее с первого взгляда. На девушку же пожилой толстяк впечатления не произвел, однако когда она узнала, кем тот является, то сменила гнев на милость и позволила за собой ухаживать. Ухаживал Свирский настойчиво и пылко и – что самое приятное – дарил замечательные подарки. Имея знакомства в дипломатических кругах, он мог доставать французские духи и английские шляпки. Благодаря Эдгару Эллина получила возможность одеваться так, как хотела. Но не за это она была признательна Свирскому. Вернее, не только за это. Главное – он научил ее петь!

У Эллины от природы был отличный слух, но очень слабый голос. Она любила петь, но делала это только наедине с собой, ибо знала, что ее пение больше похоже на шепот. А вот Свирский, когда услышал мурлыканье Эллины, пришел в неописуемый восторг. Он сказал, что у нее удивительно сексуальный тембр голоса, и если она научится управлять своей «дыхалкой», то сможет издавать довольно сильные звуки. В опере, естественно, ей не петь, но исполнять, например, романсы у нее получится отменно.

Эллина, которой всегда хотелось научиться петь (и выступать на сцене – чего уж скрывать), упросила Свирского с ней позаниматься. Тот не смог отказать любимой и взялся за ее обучение. Но сразу предупредил – он будет строг. Лени и халтуры не потерпит. А в случае неповиновения откажется от занятий. Эллина согласилась на все его условия. Даже переехала к Свирскому, хотя до этого категорически отказывалась покидать свой дом больше чем на пару суток. Она питала к их с отцом квартире просто-таки маниакальную привязанность. Но для занятий нужен был рояль, а в комнате Эллины ему места не было.

Учение давалось девушке очень трудно. Эдгар оказался не просто строгим педагогом, а самым настоящим тираном. Он не отставал от подопечной до тех пор, пока она не выдавала тот результат, на который он рассчитывал. В итоге за два месяца он научил Эллину петь. Она хотела еще позаниматься, но Свирский заверил, что больше из нее ничего выжать не удастся. То, чего она добилась сейчас, ее потолок. Эллина, доверяя мнению Эдгара, приняла это и тут же бросила престарелого тенора. Больше он ей был не нужен. Ведь на одном из приемов в Доме творческих работников (богема в Стране Советов именовалась теперь именно так) она познакомилась с художественным руководителем театра варьете, и он, тоже не устояв перед чарами малышки Берг, пообещал ей трудоустройство.