Зов темной крови

– Нет, это вы низкий человек! Наконец-то вы раскрылись! Наконец разоблачили себя! И не смейте ко мне подходить!

– Вы оба словно с цепи сорвались, – вмешалась Надежда. – Да объясните же мне!

Переведя дух, Соколов стал объяснять:

– Я снимал мерки с Калмыковой…

– Но почему вы с ней уединились в закройной?! – гневно осведомилась Ираида Самсоновна. – В примерочной удобнее. Там есть диван!

– Стыдитесь… – Соколов схватился за сердце.

– Вам принести валидол? – заволновалась Надежда.

– Спасибо, я обойдусь. Лучше утихомирьте вашу мамашу…

– Мама, в самом деле, ты выглядишь глупо.

– Лучше выглядеть глупо, чем быть одураченной. – Ираида Самсоновна ткнула пальцем в Соколова: – И этому человеку я доверяла!

– Давайте я вам все расскажу… – Соколов опустился на диван и перевел дыхание. – На последней примерке я обратил внимание, что Калмыкова сильно похудела…

– От неразделенного чувства, бедняжка… – ядовитым голосом прокомментировала Ираида Самсоновна.

Надежда тут же ее урезонила:

– Дай сказать ему, мама!

– Я решил обновить карточку с мерками, – продолжил Валентин Михайлович, но Ираида Самсоновна нашла, что возразить:

– Калмыкова шьет у нас одежду четыре года!

– Я же говорю, она похудела! Ну как мне достучаться до вас, вздорная вы женщина! Представился случай, и я пригласил Калмыкову в примерочную. Хотел сэкономить время.

– У Калмыковой сегодня нет примерки!

Надежда заглянула в журнал и подтвердила:

– Действительно нет. Зачем же она пришла? – Этот вопрос Надежда адресовала Валентину Михайловичу, но за него ответила мать:

– Ее пригласила я.

– Зачем? – удивилась Надежда.

– Чтобы урегулировать вопрос с договором.

– При чем здесь она?

– Калмыкова была посредником между нами и школой-пансионатом.

– И чем все закончилось?

– Она сказала, что ничем не может по- мочь.

– Это неудивительно. Но все равно, спасибо, что попыталась, – проговорила Надежда и, взглянув на Соколова, сказала:

– Ступайте, Валентин Михайлович к себе. Продолжайте работать.

– Легко сказать… – Он вытянул руки. – Вы только посмотрите, как пальцы дрожат.

Он ушел, и Надежда строго посмотрела на мать:

– С чего это ты решила устроить сцену ревности?

– Устроила и устроила… – Ираида Самсоновна капризно дернула плечиком.

– Ведете себя как дети… – проронила Надежда и направилась к лестнице, чтобы подняться в свой кабинет.

Глава 14 Ночные кошмары наяву

Как ни отговаривала Ираида Самсоновна дочь от этой затеи, Надежда стояла на своем:

– Мы не знаем, сможет ли Марк расторгнуть договор. Если у него не получится, нам придется выполнять этот заказ.

– Но поэтому ты должна работать ночью? Ты не понимаешь, что это не-бе-зо-пас-но?! – последнее слово Ираида Самсоновна произнесла экзальтированно и по слогам.

– Я здесь не одна. У нас есть охранник.

– Ты сумасшедшая…

– У нас нет другого выхода, мама. – Надежда погладила ее по голове. – Иди домой и не волнуйся. Все будет в порядке. Я поработаю, потом прилягу на диван и немного посплю.

– Я чувствую себя виноватой, – расстроенно проронила мать.

– А вот это – зря.

– Но завтра у тебя будут примерки…

– Я справлюсь.

– И ты будешь в этом же платье? – Ираида Самсоновна спросила таким драматическим тоном, как будто это волновало ее больше, чем ночная работа дочери.

– Я переоденусь. В моем шкафу висит несколько платьев.

– Ну, если ты не слушаешь меня, тогда я умываю руки. – Вспомнив про руки, Ираида Самсоновна посмотрела на свои ногти. – Нужно позвонить маникюрше… Ты не знаешь, теперь делают фрэнч?

– Иди домой, мама, – улыбнулась Надежда. – И помирись с Соколовым. А лучше извинись.

– Ни за что! – воскликнула Ираида Самсоновна. – Уж лучше я язык проглочу, чем попрошу у него прощения.

– Ну, что же… Тебе виднее.

Надежда проводила мать до выхода и предупредила охранника, что всю ночь будет работать в своем кабинете. По всему было видно, что это его ничуть не обрадовало.

Вернувшись к себе, Надежда включила музыку и положила на стол ватман. Наточила остро карандаши и достала акварельные краски.

Она до одури любила эти минуты – чистый лист лежал на столе и ждал, когда на нем сделают первый штрих. Рыхлое поле ватмана манило и пробуждало воображение. Надежда взялась за карандаш и стала работать.

К двум часам ночи она сделала в акварели три варианта учебной формы. Этого ей показалось достаточно, и Надежда решила пре- рваться.

Выключив музыку, она распахнула окно, прикурила сигарету и глубоко затянулась дымом. В уставшей голове явственно ощущались толчки крови. Вскоре к этому звуку добавился еще один, похожий на гул.

Прислушавшись, Надежда поняла, что звук ей не чудится: густой, плотный гул то усиливался, то замолкал. Он шел как будто из-под земли, оттуда, где была разрыта траншея. В отдельные моменты на смену этому гулу приходила тишина, но потом все повторялось.

Надежду охватил такой сильный страх, что захотелось сбежать вниз по лестнице, туда, где сидел охранник.

Она ринулась к двери. Рванув на себя ручку, не сразу сообразила, что дверь открывается наружу. И когда, наконец, выбралась в коридор, бросилась к лестнице. Через несколько мгновений она подбежала к охраннику.