Читаем Зов странствий. Лурулу (ЛП) полностью

Мирль рассмеялся: «Отец считает их непревзойденными шедеврами человеческого гения. Но это потому, что он — директор отдела закупок Пангалактического музея искусств в Дюврее, на Альцидоне. Теперь вы знаете, почему мы путешествуем по пояс в древнем мусоре». Мирль посмотрел по сторонам: «По большей части все это действительно мусор». Снова повернувшись лицом к статуе, он прибавил: «Но только не эти чудища. Кураторы музея будут в восхищении! Невозможно не признать, что от них исходит какая-то жестокая эманация».

Мирон спросил — почтительно, почти испуганно: «Где вы находите такие вещи?»

«Там же, где все остальное — в древних святилищах, на свалках вымерших городов, среди руин, на раскопках, в частных коллекциях, у аборигенов-гробокопателей. Короче говоря, мы покупаем у всех, кто не прочь торговать или меняться. Иногда мы находим вещи, которые, судя по всему, никому не принадлежат — по меньшей мере мы надеемся, что это так — тогда мы их просто берем с собой! Отец называет это «динамичным подходом к финансированию гуманитарных исследований», — Мирль усмехнулся. — Все это делается во имя науки, искусства или философии — что, с точки зрения моего уважаемого родителя, примерно одно и то же. Он убежден, что, если потребуется, сможет ходить по воде аки по суху и поэтому всегда выходить сухим из воды. И кто я такой, чтобы об этом судить? Может быть, так оно и есть».

Тем временем Джосс Гарвиг отвел Шватцендейла и Малуфа в двигательный отсек. Прошло минут двадцать; Вермира вручила всем присутствующим кувшинчики «саскадудля» — бледно-зеленой жидкости, слегка шипучей. чуточку жгучей, но приятно щекотавшей язык.

Малуф и Шватцендейл вскоре вернулись, а вслед за ними и Гарвиг, торжествующе объявивший: «Выпьем за успех! Модуль перекосился! Шватцендейл сразу понял, в чем дело, и все поправил прежде, чем мы успели глазом моргнуть. Впечатляюще! Чудесный механик, золотые руки!» Гарвиг шуточно отдал честь, после чего заявил капитану: «Если бы я был неблагодарным мошенником, я тут же переманил бы его к себе с вашего корабля».

Шватцендейл скорчил гримасу и поежился одним плечом: «Маловероятно — если вы не предложите мне руку своей дочери вкупе с головокружительным приданым и не разрешите выбросить в море этих позеленевших от злости истуканов».

Гарвиг рассмеялся: «Тиббет? Берите ее со всеми потрохами. Приданое? Черта с два! А для того, чтобы вам понравились эти статуи, их нужно научиться ценить. Это глубокие, проникновенные произведения искусства».

«Вместо того, чтобы вам противоречить, я лучше останусь на борту «Гликки», — вежливо ответил механик. — По сути дела, я вообще не понимаю, что такое «искусство» и с чем его едят».

«У этого слова сотни различных смыслов в различных контекстах», — изрек Винго. Повернувшись к Гарвигу, стюард сказал: «Фэй — очень чувствительный человек! От этих истуканов исходят зловещие чары. Было бы предусмотрительно запаковать их в стальные контейнеры и вернуть изготовителю».

Гарвиг снова рассмеялся, хотя на этот раз не так беззаботно: «Музей примет их с благодарностью, это исключительно редкие экспонаты! Моя репутация не пострадает — напротив, меня могут ожидать продвижение по службе с повышением оклада или даже присвоение рыцарского достоинства».

«И что потом?»

«Потом мы снова отправимся в путь, на поиски драгоценных редкостей — кто знает, какие чудесные сокровища нам предстоит раскопать?»

«Вы ведете интересную жизнь, — заметил Малуф. — Надо полагать, поиски нередко приводят вас в такие места, куда обычные люди никогда не заглядывают».

«Совершенно верно, — согласился Гарвиг. — Наша работа сопряжена с определенными трудностями и опасностями, но затраченные усилия вознаграждаются стократно! По меньшей мере, Мирль и Тиббет получают превосходное образование».

Тиббет отозвалась язвительно-печальным смешком: «Я научилась смешивать коктейли: «розовоглазый пунш», «саска-дудль» и даже «войдинго», изобретенный контрабандистом-головорезом по имени Теренс Доулинг. Я видела «солнечные хороводы» и «лунные хороводы», поклонение тотемам, змеиные гонки и не меньше дюжины ритуалов плодородия. Все это было бы гораздо любопытнее, если бы мне разрешили участвовать в упомянутых обрядах, но каждый раз, как только я начинаю проявлять к ним интерес, кто-нибудь берет меня за шкирку и запирает в чулан».

Вермира прищелкнула языком: «Дорогая, пожалуйста! Твои шутки не свидетельствуют о хорошем вкусе. Наши гости могут составить о тебе неправильное представление».

«Вряд ли! — возразила Тиббет. — Господин Шватцендейл всецело погружен в тайные расчеты. А господин Винго меня даже не слушает».

Действительно, Винго критически изучал серо-зеленых истуканов. Через некоторое время он обратился к Гарвигу: «Это не просто скульптура. Здесь скрывается что-то другое».

«Неужели? Что именно?»

«Судите сами. Мастерская работа, но необычно противоречивая: дикий гротеск сочетается с поразительным мастерством! Сомневаюсь, что эти статуи изготовлены с эстетической целью».

«Вполне вероятно. Мне говорили, что это своего рода пугала, «гонители призраков»».

Перейти на страницу:

Похожие книги