Зов смерча

От воды ему полегчало. Сознание постепенно прояснялось. Темные вихри рассеивались. Стюарт понял, что лежит на твердом столе, видимо, металлическом, крепко привязанный, прижатый к столу натянутой простыней. По крайней мере крови не видно, равнодушно отметил он. К голове были прикреплены электроды, в разъем на затылке вставлен кабель. С чем соединен этот кабель, Стюарт разглядеть не смог. За Вандой в сумраке смутно маячили какие-то силуэты. Постепенно Стюарт узнал Курзона. Рядом с ним стояли хрупкая женщина в униформе и человек в белом халате со стетоскопом на шее. Неподалеку на столике аккуратно сложена одежда Стюарта.

Болела раненая рука, весь правый бок, почки. Стюарт перевел взгляд на Ванду.

— Жаль, что я впутал тебя в эту историю, — сказал он.

— Меня позвали сюда только для того, чтобы помочь опросить тебя, — ответила Ванда. — Потому что я знаю тебя.

Стюарт заметил, что на ней форменная куртка с топографическим значком, пристегнутым к воротнику. На значке надпись: «Спецотдел».

— Ты работаешь на Курзона? — хрипло спросил Стюарт.

— Давно уже. — Это Ванда произнесла как само собой разумеющееся. — Я работаю в службе безопасности завода.

Стюарт попытался улыбнуться. Но из-за вспыхнувшей в боку боли перехватило дыхание. В глазах Ванды мелькнуло сочувствие.

— «Опросить»? — спросил он. — Правильнее было бы сказать «допросить».

— Как тебе больше нравится.

Ванда встала. Вспыхнули мощные прожекторы. Стюарт отвернул голову от слепящего света. Послышались приближающиеся шаги.

— Стюарт, — произнес мужской голос, мягкий и равнодушный, с едва заметным акцентом. По-видимому, голос Курзона. — Мы хотим узнать правду.

— Раздавите гадину! — ответил по-французски Стюарт девизом банды «Уток». — Этого достаточно?

Последовало недолгое молчание.

— Стюарт, — продолжил Курзон. — Мы все равно узнаем правду. У нас есть наркотики, есть и другие методы воздействия. Но главное, у нас есть время. И мы выясним все, что нам нужно. — Курзон откашлялся. Интонации его не предвещали ничего хорошего. — Ты уже приговорен. Три человека, присутствующие в этой комнате, уполномочены осуществить функции чрезвычайного трибунала. И мы вынесли тебе приговор. Теперь осталось лишь оформить наше решение на бумаге. — Курзон еще раз прокашлялся, более зловеще. — К сожалению, без бумажной волокиты не обойтись.

— Ты мне начинаешь нравиться, — иронически сказал Стюарт.

По коже все еще, казалось, ползали ядовитые насекомые.

— Мы приговорили тебя к смерти.

Стюарт повернул голову к Курзону. В глаза бил яркий свет прожекторов.

— Это должно запугать меня? — спросил Стюарт с улыбкой.

Прищурил глаза, убедился, что перед ним действительно Курзон. Остальные сидели за столом поодаль. Очевидно, следили за показаниями датчиков детектора лжи.

Забинтованная рука Курзона висела на подвязке. Значит, понял Стюарт, тот шальной выстрел в глубь бара все-таки ранил его. Лицо у Курзона было очень бледным. Видимо, потерял немало крови.

— По закону я обязан объявить тебе приговор, — сказал Курзон. — Для протокола сейчас включена записывающая аппаратура. И мне безразлично, испугаешься ты или нет. Мы взяли тебя живым не ради бюрократических процедур. Я должен сообщить тебе, что наш приговор может быть отменен или изменен. Это зависит от того, как ты будешь с нами сотрудничать. Вы понимаете, мистер Стюарт?

— Лучик надежды. Как трогательно. — От ослепительного света прожекторов, направленных прямо в лицо, слезились глаза. По коже сновали мурашки. Стюарт попытался хоть немного изменить положение своего тела. Но тщетно.

— Вам неудобно, мистер Стюарт? — спросил другой голос.

Сильно прищурившись, Стюарт разобрал, что голос принадлежал человеку в белом халате.

— Да, — ответил Стюарт.

— Чтобы привести вас в сознание, мы ввели вам лекарство, которое может вызвать неприятный побочный эффект. Но это пройдет.

— Благодарю.

— Мы не вводили вам обезболивающих веществ, — продолжал объяснять врач, — потому что они иногда вызывают дремотное состояние. Поэтому вы чувствуете боль.

— Постараюсь как-нибудь справиться. Спасибо. — Стюарт закрыл глаза.

— Итак, начнем? — снова прозвучал голос Курзона.

Стюарт промолчал.

— Назови своих сообщников на Рикоте, — начал Курзон допрос.

— Я действовал один. — Стюарт чуть улыбнулся себе. Как раз тот случай, подумал он, когда правде ни за что не поверят.

— На кого ты работаешь?

— На себя.

— Означает ли это, что ты наемник?

— Нет. Это означает, что я действую сам по себе.

— И никто не нанимал тебя для убийства Кура?

— Никто.

Курзон помолчал, раздумывая.

— Такие ответы мы и ожидали услышать, — сказал наконец Курзон.

— Значит, я не разочаровал вас, — попытался улыбнуться Стюарт сквозь гримасу боли, искажавшую лицо.

— Такие ответы дает любой агент. Мол, он действовал в одиночку, не получал никаких инструкций.

Стюарт еле удержался, чтобы не пожать плечами.

— Ложные ответы заставят нас применить наркотики, — продолжал Курзон. — Независимо от твоей воли мы добьемся от тебя правды. Ты можешь только затянуть процесс.

— Делайте что хотите. — У Стюарта раскалывалась голова. — Мне не о чем с вами разговаривать.