Зов пустоты

– Террористы в большинстве случаев не безумны, и это лишь делает их еще более страшными. Маргиналы, неудачники, люди – жертвы манипуляций, неудовлетворенные жизнью, действующие по убеждениям – да, но не безумцы. Помимо отдельных терактов, у них есть штаб, есть план, есть общее видение, стратегия.

– Ты словно говоришь о войне.

– Спустя несколько десятков лет в учебниках по истории напишут, что третья мировая война началась 11 сентября 2001 года.

– Третья мировая война? Серьезно? Ты правда так думаешь?

– Она совсем не похожа на все прежние войны, но это точно она. Военные действия идут в самых разных местах – в Ираке, Сирии, Мали, Сомали, Йемене… Помимо этого, то тут, то там устраивают точечные атаки – во Франции, в Бельгии, в Англии, в Испании в США, в Ливии, в Индонезии, в Афганистане, в Пакистане и так далее. Мы живем в условиях постоянной осады, и мы к ним уже привыкли. Армия патрулирует наши улицы, вокзалы, охраняет школы; как только мы решаем где-то собраться, нас обыскивают с головы до ног, и это кажется нам вполне нормальным. Мы знаем, что в любой момент, в любом месте может раздаться взрыв, мы нигде не чувствуем себя в безопасности, мы думаем о терактах, когда едем в метро или в поезде, идем за покупками или в места, где собирается много людей. Поначалу у многих из нас страх сидел где-то глубоко внутри, но со временем мы к нему привыкли – как привыкают жители страны, участвующей в войне. Мы живем с ним. Человек удивительно легко приспосабливается ко всему на свете. Мы живем так, как живут во время войны. Говорим так, как говорят во время войны. Даже террористы утверждают, что они лишь сопротивляются оккупации Запада…

– Да, но все же говорить о третьей мировой войне…

– На сегодняшний день наши враги – это Исламское государство Ирака и Сирии, «Боко харам» в центральной Африке, «”Аш-Шабаб” в Африканском Роге», «”Аль-Каида” в странах исламского Магриба». Есть еще талибы, о которых меньше говорят, но которые, тем не менее, постоянно действуют в Афганистане и в Пакистане, есть «Кавказский эмират» близ России, есть «Абу-Сайяф» в Азии, и так далее… Формируются небольшие исламские государства, сотни тысяч мужчин и женщин едва ли не во всем мире берутся за оружие. С нашей стороны в коалицию, призванную им противостоять, входит порядка шестидесяти стран, которые воюют уже на протяжении нескольких лет, и этой войне не видно конца. Сначала ВИГ, потом «Аль-Каида», теперь ИГИЛ, завтра кто-то еще: меняются лишь названия, идеология остается. Я вижу противостояние мирового масштаба, в котором с обеих сторон участвуют целые армии и от которого страдает гражданское население. Кто знает, к каким результатам оно приведет?

Лудивина не отрываясь рассматривала пятно на потолке, слушая тихие слова своего партнера. Чем дольше она смотрела на пятно, тем большую часть ее поля зрения оно занимало. В какой-то момент она перестала видеть на совершенно белом потолке хоть что-то кроме этого пятна.

– Думаешь, они могут расширяться? – шепотом спросила она.

– Не знаю. Даже если нам удастся путем военного вмешательства решить проблему на местах – а это будет непросто, – нынешний конфликт объединил тысячи исламских радикалов во всех уголках планеты. Даже если мы уничтожим ИГИЛ и их союзников, все эти люди все равно никуда не денутся. Те, кто выживет в боях, возможно, вернутся в свои родные страны. Многие перед этим окажутся в тюрьме, кто-то станет пробираться домой тайно, – так вот, эти выжившие будут представлять для мирового сообщества серьезную опасность: они останутся экстремистами и продолжат свою подрывную деятельность. И я совершенно уверен в том, что возникнет целая сеть, что появится база данных членов этой сети – точно такая же, как та, которую создал Бен Ладен во время войны в Афганистане: база данных всех боевиков-исламистов, прибывших со всех концов света, положившая начало «Аль-Каиде». Еще раз повторю, мы вряд ли сможем победить в этой войне военными силами, а если даже и сможем, это все равно ни в коем случае не будет означать, что все наши проблемы остались в прошлом. Это будет означать лишь, что в мире появилась «Аль-Каида II» или ее аналог, возможно еще более сильный, модернизированный и рассеянный по планете, готовый в любой момент ударить исподтишка, каким-то новым, доселе невиданным способом. И если мы прямо сейчас не станем ничего делать, они так и продолжат, сидя на своих территориях, планировать атаки, вербовать все новых и новых людей средствами сильнейшей пропаганды и расширяться.

– Это никогда не кончится…

– Это точно продлится очень и очень долго. И мы должны быть сильными. Поскольку, как нам подсказывает само его название, цель терроризма – в том, чтобы нас терроризировать, запугать, разобщить, заставить нас реагировать нутром, забыв про разум и руководствуясь ужасом, который мы испытываем. Чем больше на нас нападают, тем яростнее нам нужно бороться с этим инстинктом. И тем труднее нам приходится. Но они добиваются именно этого. Они хотят сбить нас с пути. Раздробить нас, сделать нас легкой добычей.