Зов пустоты

Включился один из боковых экранов, появились снимки трупа. Красное тело на черном фоне. Снимки сменяли друг друга, становились все четче и глубже, и вскоре показался скелет. Все это напоминало негативы работ Фрэнсиса Бэкона. Томограф сдирал кожу, слои плоти, вынимал один орган за другим и добрался до самого центра человека, обнаженного в квадрате. Вскрыл ледяную основу смерти.

– Думаю, нас ждет большой сюрприз, – сообщил голос в наушниках.

Судмедэксперт повернулся к камере и поприветствовал их.

– Вы уже видели снимки? – спросил он.

– Здравствуйте, доктор, – ответила Людивина. – Не могли бы вы нам их расшифровать?

– Есть сомнения, – только и ответил он. – Мы проведем вскрытие, но я не уверен до конца.

Тела женщин вытащили из чехлов, переложили на стальные столы, и Людивина вдруг обрадовалась, что видит их через экран. Запах, наверное, ужасный. Одно тело полностью истаяло, скрючилось, сложилось почти пополам, высохло, будто мумия: сухожилия торчали, раскрытый рот в смертной немоте взывал к вечности. Второе тело, напротив, лежало ровно, ноги были еще розовыми, верхняя часть корпуса сгнила и почернела, виднелись белые пушистые круги грибов и отчетливый шов от первого вскрытия, напоминающий зловещую молнию.

– Ах, как же по-разному мы все гнием, – заметил судмедэксперт. – Начинаю вскрытие.

В безжалостном свете хирургических ламп эти слова прозвучали жестоко. Однако скальпели аккуратно прорезали кожу: врач работал с точностью художника, продумывая каждый мазок, чтобы творение было совершенным. Он решил начать с черно-розового тела, поросшего грибами. С тела Элен Триссо. В этом «более свежем» трупе вероятность обнаружить чужеродный биологический материал была выше, но судмедэксперт сразу предупредил, что чуда ждать не следует.

Прокурор взглянул на Людивину.

Труп не кровоточил.

Тело этой женщины давно лишилось жидкостей: часть попала в сифон во время первого вскрытия, все остальное впитала земля.

Судмедэксперт наклонился над животом и аккуратно извлек несколько небольших коричневых комочков с пучками волокон, вязких даже после стольких лет в могиле. В ярком свете комочки казались красноватыми. Вот оно, лоно мира, подумала Людивина. Такое хрупкое, такое слабое, такое… омерзительное. В гнетущей тишине, которую нарушал только шум вентиляции, судмедэксперт положил свою жертву науке на блестящий поднос.

– Это не органы размножения, – уточнил он, – я прокладываю к ним дорогу. Предыдущая операция оставила внутренние органы в… беспорядке, и к тому же со временем они сдвинулись. Но…

Одной рукой он держал зажим, другой ковырялся внутри, отодвигая то, что ему мешало. И покачал головой:

– Половые органы отсутствуют. Именно так я и решил по снимкам.

– То есть? – переспросила Людивина.

– У нее удалили всю половую систему. Это делается все чаще в случае сексуализированного насилия, если вдруг понадобится дополнительная экспертиза, – прозвучал из микрофона голос судмедэксперта.

– И где она теперь?

– Если все было сделано правильно, то, конечно, в хранилище!

Людивина успокоилась. Она решила было спросить у прокурора, может ли он ускорить получение вырезанных органов из хранилища, но ощутила на себе тяжелый взгляд Беллока. Он дал разрешение на две эксгумации для проверки, в которой не было нужды. Теперь именно ему придется сообщить об этом семьям погибших девушек.

Что ж, Людивина настроила против себя прокурора, которого считала одним из самых компетентных. Неверное решение. Слишком поспешное. Она сердилась на себя. Не за то, что навязала свою волю группе, а за то, что всем пришлось смотреть на эти тела, лежащие под жадными глазами камер.

– Бессмысленная трата сил и времени, – твердо сказал Беллок.

Людивина закрыла глаза. К счастью, дело перейдет судье. Для нее еще не все кончено.

– А теперь пора аккуратно зашить эту бедняжку, – объявил врач.

Поняв, что для очистки совести судмедэксперту придется вскрыть и второй труп, Сеньон вздохнул и обреченно прислонился головой к голове Людивины.

– Ненавижу тебя за твои извращенные идеи, – едва слышно прошептал он. – Какая мерзость…

Она по-дружески похлопала его по руке.

Врач уже принялся за второе вскрытие, когда у Людивины завибрировал телефон. Она быстро взглянула на экран и ответила, увидев имя Марка.

– Фиссума нашли, – сообщил он без лишних слов.

– Первая хорошая новость за сегодня…

– На самом деле нет. Он мертв, Людивина. Его убили.

30

Патологическое любопытство.

Стремление увидеть как можно больше, не упустить ни одной шокирующей детали. Такой способ успокоить себя.

Люди столпились прямо у ограждений; для полноты этой гротескной картины не хватало лишь тележки с мороженым и попкорном.

Людивина поработала в толпе локтями, затем помахала удостоверением, чтобы ее пропустили через полицейский кордон, прошла мимо пожарной машины, «скорой» и автомобилей местных властей, владельцы которых возмущались, что их не пускают к месту событий.