Зов пустоты

Юноши обняли друг друга за плечи, вдохновленные словами и тоном Джинна. Он с улыбкой наблюдал за ними. Затем Муса указал на угол мастерской:

– Мы будем счастливы помолиться вместе с вами.

Джинн взглянул на часы. По его меркам он слишком задержался, но юноша настаивал, и он согласился. Они виделись в этом мире в последний раз, он мог позволить себе насладиться этим моментом. К тому же им следовало возблагодарить Бога за Его милосердие, пообещать Ему, что скоро все они будут рядом с Ним.

Они прославят Его имя, Его величие словами, начертанными кровью.

Его имя столь прекрасно, что для его прославления не хватит крови во всей стране.

61

Ночь издевалась над нею, норовила вырвать из рук тонкую нитку сна, чуть только Людивине удавалось ее ухватить. Нить скользила сквозь пальцы, и Людивина мысленно бежала и бежала вперед, пытаясь ее поймать.

Шли часы, и вот уже за окном медленно зашевелился рассвет. Окончилась бессонная ночь.

Черная ночь.

Под цвет мыслей.

– Не можешь заснуть? – прошептал Марк, лежавший с открытыми глазами.

– Прости, я слишком много верчусь?

Он сжал губы, словно показывая, что это не имеет значения.

– Не думаю, что я смогла бы делать твою работу, – тихо призналась она. – Это постоянное давление…

– К нему привыкаешь.

– Не знаю… Только я отвлекаюсь от работы, как чувствую вину. Словно бегу от самой себя… Если эти психи начнут действовать, если погибнут люди, я никогда себе не прощу.

– Ты за свою карьеру уже выслеживала уродов, и они убивали, пока ты их искала. Ты смирилась. Это не твоя вина, хотя ты всегда можешь упрекнуть себя в том, что не успела им помешать. Но ты их искала и сумела остановить. Я часто думаю о том, сколько жизней не спас. В такие минуты я пытаюсь представить, сколько жизней я все-таки спас. Это нелегко, но такова моя роль. Для защиты общества нужны люди вроде нас с тобой.

Людивина знала, что он прав. Она и сама считала себя Ночным Стражем, который хранит простых смертных от Зла, пока те живут обычной жизнью, даже не подозревая о том, что ходят по краю пропасти.

Она повернулась и уставилась в потолок.

– Мои психи мне нравятся больше, чем твои. Я их лучше понимаю.

– Террористы в большинстве случаев не психи, что еще страшнее. Маргиналы, неудачники, жертвы манипуляций, разочарованные, идейные – но не безумцы. Помимо отдельных терактов, у них есть штаб, есть план, общее видение, стратегия.

– Ты словно говоришь о войне.

– Через несколько десятков лет в учебниках по истории напишут, что третья мировая война началась 11 сентября 2001 года.

– Третья мировая война? Серьезно? Ты правда так думаешь?

– Она не похожа на прежние войны, но да. Военные действия идут в Ираке, Сирии, Мали, Сомали, Йемене… Плюс точечные атаки – во Франции, Бельгии, Англии, Испании, США, Ливии, Индонезии, Афганистане, Пакистане и так далее. Мы живем в условиях постоянной осады, и мы уже привыкли. Армия патрулирует наши улицы, вокзалы, охраняет школы. Как только мы решаем где-то собраться, нас обыскивают, и это кажется нормальным. Мы знаем, что в любой момент в любом месте может раздаться взрыв, мы думаем о терактах, когда едем в метро или в поезде, идем за покупками или на праздник. Поначалу страх сидел где-то глубоко внутри, но со временем мы к нему привыкли – как привыкают жители воюющей страны. Мы живем с ним. Человек удивительно легко привыкает. Мы живем так, как живут во время войны. Говорим так, как говорят во время войны. Даже террористы утверждают, что они лишь сопротивляются оккупации Запада…

– Да, но не третья же мировая…

– Сегодня наши враги – это «Исламское государство» в Ираке и Сирии, «Боко харам» в Центральной Африке, «Аш-Шабаб» в Африканском Роге, АКИМ в Магрибе. Есть еще «Талибан», о котором меньше говорят, но он постоянно действует в Афганистане и Пакистане, «Кавказский эмират» близ России, «Абу Сайяф» в Азии и так далее… Формируются небольшие исламские государства, сотни тысяч вооруженных мужчин и женщин по всему миру. В нашу коалицию, призванную им противостоять, входит порядка шестидесяти стран, которые воюют уже много лет, и этой войне не видно конца. Сначала «Вооруженная исламская группа», потом «Аль-Каида», теперь ИГИЛ, завтра кто-то еще: меняются лишь названия, идеология остается. Я вижу противостояние мирового масштаба, в котором с обеих сторон участвуют целые армии и от которого страдает гражданское население. Кто знает, к каким результатам оно приведет?