Зов пустоты

Каждый предмет в кабинете был кирпичиком поддержки в стене, на которую опиралась Людивина. И кружка «Нью-Йорк джайантс» – память об Алексисе, и книги по криминалистике, и ароматическая свеча с запахом амбры, и даже коллекция игрушек из киндер-сюрприза, выстроившаяся на полках за спиной. Все эти вещи успокаивали Людивину, особенно в такие моменты. Она довольно быстро оправилась после похищения, но понимала, что отчасти ее поддерживал адреналин ежедневной работы. Как только первичное расследование закончится, дни вновь станут привычно тягучими и у нее появится время на размышления. Тогда ей понадобится помощь. Психолог? Нет, это не совсем для нее. Может, поговорить с Сеньоном… Или снова поехать в горы, к Микелису и его семье, в их тайную обитель, где нет места людскому безумию.

В ПО Людивину встретили как нельзя хуже: смотрели на нее кто печально, кто с гордостью, кто неловко, а кто и с состраданием. Все старались поддержать ее словом, жестом, советом, но это не помогало Людивине – наоборот, вновь наполняло ее ужасом, разбивало ее броню. В конце концов она довольно резко всех растолкала и уединилась, чтобы перевести дух и отогнать подступившие слезы. Взяв себя в руки, она напустила на себя уверенный вид, отправилась к коллегам и полковнику Жиану обсудить текущие вопросы, а затем заперлась в кабинете с Сеньоном и Гильемом для мозгового штурма. Работа, только работа. Они распечатали фотографии Абеля Фремона и Мусы Бакрани на листах формата А3 и прикрепили к стене. Взгляды этих холодных глаз – а у Абеля еще и пустых – было трудно выдерживать. Казалось, что этих людей никогда не образумить.

Когда они дошли до обсуждения роли, которую мог сыграть труп в саду Антони Бриссона, Людивина позвонила капитану Форно в институт криминалистики:

– Капитан, нам нужен ваш ясный ум.

– Неужели мрак, в который вы погрузились, столь беспросветен?

– Все зависит от того, на что вы способны. У нас есть неопознанный труп, его ДНК не внесена в базы данных, часть кожи и плоти разъело известью. Несколько лицевых костей сломано. Нам нужно узнать имя этого человека.

– Что ж… Я уже говорил, что на основе ДНК биологический отдел может сделать выводы о базовых приметах этого человека: цвет кожи, глаз, цвет и фактура волос, пол. Если поработать чуть дольше, мы сможем примерно оценить форму носа, подбородка, ушей.

– И больше ничего?

– Насколько это срочно?

– Очень срочно.

– У меня будет доступ к телу?

– Я получу разрешение судьи.

– В таком случае я заберу голову и сварю ее в бульоне.

Людивина вспомнила жуткую процедуру, которую всеми силами старалась стереть из памяти. Уголовные антропологи отделяли голову от неопознанного трупа и варили ее в огромной скороварке, пока вся плоть не отставала от костей и не вываривалась из черепа. Чтобы запах смерти не заполнил весь отдел, в скороварку обычно добавляли бульонные кубики. Людивина узнала об этом методе, приехав в лабораторию с одним судьей: тот удивился, почуяв в коридорах приятный запах. Шутник-судмедэксперт предложил судье заглянуть в кастрюлю и оценить блюдо. Бедный судья мчался в туалет быстрее гепарда.

– Насколько это будет эффективно? – дрогнувшим голосом спросила Людивина.

– Когда череп очистится, я отправлю его в сканер, вроде большой микроволновки. У нас есть программа, которая очень детально анализирует износ мышечных креплений, чтобы более-менее представить, как человек выглядел при жизни. На основе результатов мы составим 3D-модель его лица.

– Достоверную?

– В целом да. Мы не зацикливаемся на мелких деталях. Мы пришли к выводу, что точный портрет хуже цепляет. А вот общее выражение лица, наоборот, работает куда лучше: вызывает какие-то воспоминания, люди начинают думать и, если они и правда были знакомы с человеком, в конце концов узнают его.

– Наш труп ударили кувалдой по лицу.

– Ничего страшного – если понадобится, мы соберем пазл. Я озадачу еще и биологический отдел, пусть изучат ДНК и дадут дополнительную информацию. Тогда мы составим серию портретов с разными вариантами внешности. Дайте неделю, максимум десять дней.

Людивина повесила трубку со странным чувством, вроде того, что испытала, когда настояла на эксгумации тел, чьи половые тракты ждали своего часа где-то в хранилище. Может, она слишком торопится? Стоит ли и дальше уродовать этого несчастного? Может, его уже пора оставить в покое? Предать земле?

Но под каким именем? Не лучше ли пожертвовать частью земной оболочки ради того, чтобы вернуть телу имя?

Она взяла телефон и набрала номер судьи.

Судья дал согласие. Повесив трубку, Людивина потерла ладонями щеки, повторяя себе, что все сделала правильно. Затем вернулась к приоритетным задачам группы. Отметив, что Гильем и Сеньон, каждый в своем углу, вяло возятся с бумагами, она хлопнула в ладоши:

– До сих пор мы считали, что Лоран Брак играл роль посредника между Фиссумом и его бывшими последователями. Но, возможно, он делал что-то еще. Что еще имам мог ему доверить?