Зов ночной птицы

Реакция на это заявление последовала мгновенно. Доктор Шилдс остановился, сделал резкий разворот и начал стремительно надвигаться на Мэтью, как будто собираясь нанести удар. В марсиански-красном свете коридорной лампы лицо Шилдса обрело демонические черты: лоснящийся испариной подбородок, оскал стиснутых зубов, узкие щелочки вместо глаз. Это был совсем не тот человек, которого Мэтью видел перед собой всего несколько секунд назад. В довершение этой трансформации доктор одной рукой сцапал Мэтью за грудки и больно припечатал его к стене коридора.

— Слушай меня внимательно! — прошипел Шилдс и усилил хватку, сминая ткань рубашки. — Ты не имеешь никакого — повторяю, никакого — права вмешиваться в мои дела! То, что произошло здесь между мной и Пейном, касается только его и меня. Никого больше. И уж точно не тебя. Ты все понял, юнец?

Для убедительности он яростно встряхнул Мэтью.

— Отвечай!

Мэтью был на голову выше доктора, но не оказал сопротивления, парализованный страхом.

— Да, сэр, — ответил он. — Я вас понял.

— Надеюсь, что так, иначе ты больно пожалеешь, видит Бог!

Шилдс продержал его прижатым к стене еще несколько секунд, — показавшихся Мэтью вечностью, — а затем рука доктора разжалась. Больше не сказав ни слова, Шилдс оставил его и начал спускаться по лестнице.

Мэтью был совершенно сбит с толку, но еще больше он был напуган. Этот эскулап, судя по его зверским ухваткам, годился в родные братья Уиллу Шоукомбу. Расправив смятую рубашку и немного успокоившись, Мэтью пришел к заключению, что между Шилдсом и Пейном назрел нешуточный конфликт — агрессивная выходка доктора показала, что он находится на грани нервного срыва. Но какая может быть связь между ранами, оружием и покойной женой Пейна? Вспомнились слова последнего: «Полагаю, по этой ране вы меня и выследили?»

В чем бы ни состояла проблема, ее корни крылись в прошлом Пейна, каковое сейчас представлялось еще более темным, чем он думал ранее. Но Мэтью уже столкнулся с таким количеством головоломок, осложняющих дело Рейчел Ховарт, а времени на разгадывание было так мало, что на их фоне эта новая загадка выглядела чем-то второстепенным. Он не считал, что распря между этими мужчинами как-то связана с Рейчел, в отличие, например, от несомненно имеющего такую связь пения Гвинетта Линча в темноте дома Гамильтонов, когда Сатана через Вайолет Адамс передавал горожанам свой ультиматум.

Поэтому, как бы он ни хотел узнать больше о предыстории сегодняшнего противостояния, нехватка времени заставляла сосредоточиться на доказательстве невиновности Рейчел, не встревая в междоусобицы местных старожилов. По крайней мере, пока.

Он вернулся в спальню судьи и там подождал служанку с компрессом. Поблагодарив и отослав ее прочь, Мэтью сам приложил пропитанную холодной водой ткань к лицу и шее больного — именно в этих местах жар ощущался особенно сильно. После этого он спустился на первый этаж, где застал миссис Неттлз закрывающей ставни на ночь. Он попросил чая с печеньем, вскоре получив то и другое на подносе. Пользуясь случаем, он попытался узнать побольше о Линче, но, по словам миссис Неттлз, крысолов был нелюдим и считался здесь вроде как изгоем из-за своего рода занятий (при всем том очень нужного общине). Как бы между прочим Мэтью спросил и о том, не замечала ли миссис Неттлз какого-то напряжения между доктором Шилдсом и Николасом Пейном, а если да, то не известна ли ей причина этого.

Миссис Неттлз сказала, что ей ничего не известно о неладах между ними, хотя добрый доктор и впрямь весьма прохладно относится к мистеру Пейну, особенно если сравнивать с его дружелюбным отношением к мистеру Уинстону и мистеру Бидвеллу. От нее не ускользнуло, что доктору как будто неприятно находиться в одном помещении с Пейном. Правда, он всегда вел себя сдержанно, так что другие могли этого и не заметить, но, на взгляд миссис Неттлз, доктор Шилдс явно питал неприязнь к этому человеку.

— Благодарю вас, — сказал Мэтью. — И… еще вопрос. Кто из них прибыл в Фаунт-Ройал раньше: мистер Пейн или доктор?

— Мистер Пейн, — ответила она. — Это было… где-то за пару месяцев до приезда доктора Шилдса. — Она уже поняла, что эти вопросы задавались неспроста. — Это касается Рейчел Ховарт?

— Нет, я так не думаю. Просто захотелось проверить одно свое наблюдение.

— Даю руку на отрез, тут нечто большее! — Она хитро улыбнулась. — Вы не можете оставить эту ниточку не распутанной, да?

— Я мог бы зарабатывать на жизнь плетением ковров из таких нитей, если вы намекаете на это.

— Ха! — выхаркнула она. — Надо думать, могли бы!

Однако ее улыбка продержалась недолго, а лицо, постепенно мрачнея, наконец приобрело свое обычное суровое выражение.

— Стало быть, ей теперь крышка?

— Но эта крышка еще не захлопнулась.

— То есть?

— То есть костер под ней ведь еще не зажжен… Но прошу прощения, мне сейчас нужно просмотреть документы. Спокойной ночи.