Зов издалека

В центре по-прежнему толпился народ. Винтер пошел назад по бульвару. У вокзала людей стало поменьше. Вечер был настолько теплый, что он расстегнул пиджак.

У кафе «Бульвар» напротив отеля он заметил двоих мужчин. При его приближении они зашли в помещение. Окна были открыты, и до него доносился полупьяный гомон посетителей. Винтер пересек улицу. Один из двоих показался в окне кафе. Винтер закурил сигариллу, что позволило ему еще раз украдкой посмотреть на окно — мужчина по-прежнему выглядывал из-за шторы.

Только этого не хватало, подумал Винтер. Это же те самые, я их видел у Торгового банка с гамбургерами. Город не так велик, но все же… Он открыл машину и сделал вид, будто ищет что-то в бардачке. Мужчина так и стоял в окне, слегка переместившись, чтобы лучше видеть.

Винтер запер машину, обогнул угол, зашел в отель и взял ключ. Лифт где-то застрял. Он взбежал по лестнице и подождал немного перед дверью, пока сработает реле времени и свет в коридоре автоматически погаснет. Приоткрыл дверь и нырнул в темноту. Номер таинственно серебрился в слабом уличном освещении. Он на четвереньках прополз к окну и медленно встал, скрываясь за шторой. Окна кафе «Бульвар» отсюда не видны. Из кафе «Майорка» вышел, качаясь, пьяный тип и что-то заорал. К нему тут же подошел приятель-алкаш и тоже что-то крикнул по-датски.

Наконец справа возникло какое-то движение. Винтер отступил в глубь комнаты, не отрывая глаз от двоих мужчин, переходящих площадь. Он был совершенно уверен — это те же самые люди. Наблюдательность ему никогда не изменяла. Это часть его работы. Более того — именно благодаря обостренной наблюдательности он делал свое дело хорошо.

Проходя мимо, мужчины подняли головы и посмотрели на его окно. «Они не могут меня видеть», — подумал он. Один из них так и шел, задрав голову, и Винтер не шевелился.

Потом они исчезли.

Пойти, что ли, за ними? Ничего глупее и придумать нельзя. Они же не знают, что я их вычислил. А может, это случайность. Или естественный интерес к приехавшему из Швеции полицейскому комиссару… инспектору.

51

Винтер проснулся от чудовищного шума. Он спал как убитый — без снов, без пробуждений, — вчерашняя усталость давала о себе знать. Было еще рано, в номере только начинало светлеть. Он полежал пару минут, приходя в себя и гадая, что это за шум. Потом встал и почувствовал, что даже пол под ним вибрирует. Что же это может быть? Утренняя разминка байкеров? Непохоже… Он посмотрел на часы — половина седьмого, почему-то не прозвонил будильник… А тот тут же и прозвонил. Он подошел к окну. Рядом с телефонным киоском стоял грузовик, от которого тянулся шланг в канализационный колодец. Конечно, подумал он, не успеешь в кои-то веки поселиться в их отеле, как они ни свет ни заря начинают отсасывать ил из канализационных труб. Черт с ними, все равно пора вставать.

Грязное стальное небо. Автобусы подходят один за другим и увозят куда-то несчастных, невыспавшихся пассажиров. Двое солдат, как и вчера, неподвижно стоят у парковки. «Значит, вчера они охраняли не мою машину, — мысленно улыбнулся он. — Должно быть, здесь у них постоянный пост».

Ассенизаторы начали дергать какие-то рычаги, шум прекратился, шланг втянулся в машину, и они пошли завтракать. Сразу, словно кто-то нажал на кнопку, включилась негромкая симфония пробуждающегося города.

Коридоры в «Парк-отеле» были устланы красными коврами с монограммами. Лестницы скрипели. Радом с его номером висели картины Элин Херте Йесперсен, написанные в 1918 и 1919 годах. Пейзажи в минорных, коричнево-золотистых тонах. Заброшенные церкви, засохшие деревья… Как тут не задуматься о бессмысленности жизни? Он походил от картины к картине, безуспешно пытаясь найти хоть одно живое существо. Полуразрушенные дома и мертвая природа. «Никогда не видел более мрачной живописи, — подумал он и улыбнулся. — Интересно, почему хозяева решили повесить именно эти мизантропические полотна?» Но было здесь что-то симпатичное… Во всяком случае, отсутствовали равнодушие и стремление угодить случайным гостям. И одно это опровергало тезис насчет бессмыслицы бытия. «Смысл жизни в том, что мы должны умереть», — сказал он как-то Ангеле, и она очень огорчилась. Надо будет вечером ей позвонить, а сейчас — время morgenmad, утреннего приема пищи… Что ж, вполне рациональное название завтрака.

Молодой полицейский проводил Винтера в отведенный ему кабинет, и почти тут же появилась Микаэла Польсен.

— За мной слежка, — первым делом сообщил Винтер.

— Ничего удивительного, — сказала Микаэла Польсен. Винтер отметил, что она даже не спросила, уверен ли он, что его пасут. — Твой приезд ни для кого не секрет.

— Это что, всегда так?

— Вообще говоря, нет… но в твоем случае… Все-таки полицейский комиссар из Швеции.

— То есть кто-то знает, что я приехал?

— Так или иначе — незнакомая физиономия. Но я почти уверена, что они в курсе, кто ты такой.

— Кто — они?

— Сразу не скажу. Должна поглядеть своими глазами.

— Тогда приглашаю вечером погулять по городу и поужинать, — улыбнулся Винтер. — Будет возможность покоситься через плечо.