Зов Древних

— Постой, Кулан, времени еще хватает,— остановил юношу Конан.— Озимандия, у меня нет оснований доверять тебе — это раз. Второе: даже если ты не обманешь, дракона остановят, едва он двинется с места. Третье: только лишь мы покинем гору, дракона остановят в полете и вернут обратно или, хуже того, прикажут уничтожить нас. Да, и каким образом мы проберемся сюда еще раз? — поинтересовался король.— Я пришел закопать эту змеиную яму, хотя здесь много хуже, если судить по твоим словам. И что проку, если я спасусь, не выполнив задуманного? Если ты хочешь, чтобы я поверил тебе, Озимандия, скажи, как добиться того, чего хочу я, а потом вернуться назад. Что скажешь, великий маг? — осклабился Конан и встал в полный рост между служителем и Куланом.

— Ты мудр и силен, о король,— признал жрец.— Я ужаснулся злу, которым грозит миру эта гора, и я отверг это зло. Мне ведомо, как уничтожить гору и храм под ней. Но мне нужен тот, кто решится проникнуть туда, где собирается девятый круг. Они все скоро явятся сюда, я уверен в этом, ибо каждый из них подозревает каждого. Чертог их останется пуст, и если там окажется кто-нибудь, он без труда найдет мозаику, где недостает одного камня — моего! — Он дотронулся до зеленого самоцвета на своем налобном обруче.— Или такого же камня, как мой,— добавил Озимандия.— Никто, кроме девятерых, не знает об этой мозаике. Никто, кроме них и меня. Я самый великий и самый бессильный маг этого храма! Только грубая сила может разбить заклятие замка. Но чтобы вызвать черного дракона, надо, чтобы некто грозил девятерым полной мозаикой. А для того чтобы кто-то пробрался за решетку, нам нужно сокрушить ее, и для этого необходим дракон! Замкнутый круг!

— Постой, не убивайся так прежде времени, господин,— вмешался Тэн И.— Что это за мозаика и как она действует?

— Знаете ли вы о грифонах в верхней пещере? — ответил вопросом на вопрос Озимандия.

— Знаем.

— Это всего лишь големы, каменные чудища, оживленные злым духом, который очень стар, устал от самого себя и мечтает об одном — о развоплощении. И оно будет даровано ему, как только замкнется мозаика. Все камни вложены в нее и приросли намертво, никто не в силах изъять их оттуда, но не хватает одного. А покуда дух заточен в этой горе, он помогает служителям, побуждая чудищ метать молнии во всякого. Но, освободясь, он отомстит своим мучителям, ибо так предписано Зерваном. Своды пещеры рухнут от могучего удара молний, осядет вся гора, и на свет не выберется никто, даже Демон Глубин.

Гора похоронит все свои тайны, но кое-что я успел переправить наверх,— похвалился Озимандия,— не все погибнет безвозвратно. Знания не уничтожить, они существуют, что бы мы о них ни думали. Впрочем, я зря сотрясаю воздух. Дайте мне камень! У нас нет иного выхода, кроме как звать дракона, или мы просто погибнем, не сделав ничего для своего спасения. Разве это достойная смерть?

— Погоди, Кулан! — На сей раз пикта остановил Евсевий.— Не можем ли мы, прежде чем решиться на такой шаг, как-то помешать девятерым? Устроить им неожиданный подарок?

— Как? — в один голос воскликнули Конан, Озимандия и Кулан.

— Я уже говорил, что белое освещение в пещерах, которое все принимают за колдовство, ничем не проверив сие утверждение, на деле порождается ничтожно малыми светящимися существами, подобными светлякам. Если это так, мог бы ты, Кулан, заставить их погаснуть на некоторое время?

— Ты прав, ученый,— поддержал Евсевия Озимандия, и хитрая улыбка заиграла на сухих бледных губах.— Пещеры действительно освещаются мельчайшими насекомыми, кои питаются изготавливаемым для них веществом. Привлеченные запахом этой пищи, что неуловим для самой чуткой собаки, но ясно различим этими существами, висят они под потолком, собираясь в огромные тучи. Только при таком скоплении они способны дать свет, достаточный для рассеяния подземного мрака. Но как сможет этот благородный юноша заставить их не излучать свет? Ведь для этого надобно уничтожить запах пищи либо использовать заклятия, известные лишь дикарям, жрецам забытого бога на крайнем западе мира.

— Не такого уж и забытого,— мрачно усмехнулся Конан.— Кулан — жрец Юхиббола Сага, великого бога пиктов.

— Только я не могу их заставить,— развел руками пикт.

— Я могу лишь их попросить, и если они согласятся...

Кулан зажмурился, положил руки на колени и сосредоточился. Так же, как и в случае с бабочками, пикт напряг голосовые связки, но звука не было — он многократно превосходил тонкостью комариный писк.

Сначала ничего не происходило, а потом белые светоносные облака под потолком стали рассыпаться, как рассыпается высохший комок белой муки. И призрачный белый свет стал меркнуть, гаснуть и вскоре исчез вовсе. Подземелье погрузилось во мрак.

— Ты уверен, что подобное произошло и в остальных чертогах? — проскрипел из темноты Озимандия.

— Да,— откликнулся Кулан.— Скрилли, так они называют сами себя, рассыпались, отозвавшись на мою просьбу. Сейчас они устремились к одному месту — туда, откуда распространяется этот запах. Пока каждый из них не насытится, облака не засияют вновь.