Зов Чернобога

Волхв Чернобог сидел в наполненной горячей водой бочке, руки его, жилистые, мосластые, крепкие, напоминавшие медвежьи лапы, покоились на лыковом ободе, красное распаренное лицо лучилось довольством и похотью. Две молодые наложницы в узких набедренных повязках — Унемира с Малогой — старательно подливали в бочку горячую воду. Хорошие были девки, молодые, здоровые, крепкие, — Чернобог с удовольствием поглядывал на их большие колыхающиеся груди. Правда, вот лицами подкачали: Унемира — рябая да толстогубая, а Малога — с плоским перебитым носом. Ну да ведь с лица воду не пить, а девки они — в любви искусные и, что самое главное, верные. Спят и видят, как бы стать законными женами. Еще бы, Чернобог — мужик видный, да и богат и властен. Куда там старейшине Доброгасту.

— А ну-ка, милые, подмогните, — вылезая из бочки, оскалился волхв. Вылившаяся вода уходила в специально прорубленную щель в полу. Обе наложницы резво поспешили выполнить приказание. Унемира встала на колени рядом с бочкой — чтобы хозяину было куда ступить, вылезая, а Малога осторожно подхватила волхва под руку. Ступая на крепкую спину наложницы распаренной красной ногой с загнутыми, словно когти у хищной птицы, ногтями, Чернобог оперся рукой о плечо Малоги. Встав на пол, ущипнул за грудь, сдернул с бедер повязку. Наложница понятливо усмехнулась, чуть отойдя, наклонилась, упираясь руками в лавку. Ту же самую позу приняла и Унемира. Обе застыли, искоса поглядывая на хозяина, — с которой начнет сегодня?

Чернобог почесал под мокрой бородищей заросшую густым черным волосом грудь, похлопал по ягодицам Малогу. И тут вдруг кто-то забарабанил в дверь.

— Кого там принесло? — недовольно обернулся волхв.

— То я, Кувор, — заблажили в сенях, за дверью. — Поспешай, Чернобоже! Киевский князь Олег у стен селенья с дружиной!

— Какой еще Олег? — не понял жрец.

— Обыкновенный. Который князь, — туманно пояснили за дверью. — Да выйди хоть, глянь.

— Ладно, сейчас выйду, — с угрозой в голосе произнес волхв. — Посмотрим, какой такой князь.

Под стенами селенья, за рвом, блестела у леса броней дружина Вещего князя. Каждый воин при мече, со щитом, при секире, некоторые прихватили с собой короткие копья — сулицы, и не лень же было тащиться с ними по узким лесным тропинкам. Сам князь стоял средь дружины — молодой, светлобородый, в алом плаще поверх блестящей кольчуги. На голове поблескивала драгоценностями диадема.

Поднявшись на смотровую башню, Чернобог внимательно осматривал воинов. Не так уж их и много было — пара сотен, вряд ли больше, однако в селении вдвое меньше народу, а о воинах и говорить нечего. Конечно, можно было попробовать запереть ворота да отсидеться, вряд ли пришельцы сразу же отважатся на штурм. А если все же отважатся? Селение-то хоть и большое, а все ж не укрепленный град-город, стены — частокол, башен по углам, почитай, и вообще нет, ворота, правда, солидные, из толстого бука, однако ж, ежели нападающие вырубят в лесу подходящее бревно для тарана, и им долго не продержаться. Ворота, кстати, были открыты — похоже, старейшина Доброгаст со старцами градскими уже навострил лыжи к Вещему князю. А кривозубый сынок его, Витогост, одетый в лучшее свое платье, громко хвастал перед молодежью про то, с каким почетом принимал его киевский князь.

— Того больше, защиту от хазар обещал! — стуча себя в грудь, кричал Витогост. — А кто из молодых воев охоч будет — к себе в дружину звал, на Царьград обещал повести.

— На Царьград! — возбужденно повторяли окружившие Витогоста парни.

Старики недоверчиво перешептывались:

— Хазарина-то поди поймай. Не уплатим дани — налетит, пожжет все, уведет в полон девок да детушек малых.

— Батюшко волхв, — подбежав к башенке, поклонился быстроногий отрок. — Господине Доброгаст ждет, чтобы к князю ехать вместе. Лучших коней вывели из конюшни.

— Чего ж чужой князь-то пеш? — усмехнулся жрец.

— Видать, лесом шли, бездорожьем, — предположил отрок. — Так что передать, батюшко?

— Пусть подождут. — Волхв махнул рукою и еще раз, повнимательней взглянул на Вещего князя. Глаза жреца вдруг полыхнули черным огнем, а в груди возникло противное ощущение собственной слабости. Нет, еще рано… еще не время для встречи… Олег. Вещий Олег. Хельги-ярл…

— Что ты сказал, господине? — обернулся к Чернобогу трясущийся от страха Кувор.

— Так. — Чернобог быстро пошел к лестнице, крикнул мальчишке-посланнику, пусть, мол, староста да старцы градские, его, Чернобога, не дожидаясь, едут. А он, мол, потом подойдет, чуть позже, пока же и Колимога с Кувором вполне достаточно будет.

— Ой, нет, господине! — бухнулся на колени Кувор, да и Колимог затряс бородою, загромыхал ожерельем из змеиных голов. — Мы ж сами киевские, насилу от князя этого убежали. Нешто решил ты нас ему головами выдать?

— Ладно, можете не ходить, ваше дело, — угрюмо разрешил волхв. — Спрячьтесь где-нибудь, пересидите. Не век же тут чужаки будут.

Жрецы радостно переглянулись и, подобрав полы шуб, поспешили к усадьбе. Чернобог проводил их рассеянным взглядом и, немного подумав, решительно зашагал следом.