Зов Атлантиды

— Да. Думаю, они о том, что она что-то натворила. Полагаю, это воспоминания о событиях, происходивших на родине атлантов, а может, в их экспедиции.

— К чему же скрывать эти воспоминания от его напарницы?

— Потому что они необратимо повредили ей, преобразили ее.

— А почему ты не знала об этих воспоминаниях прежде? Почему только сейчас?..

— По-моему, ее воспоминания присутствовали всегда, подстегивая меня, влияя на мои суждения. Мое решение стать исследователем аутизма, мое стремление изолировать ген Атлантиды — все это обретает смысл в свете этих подавленных воспоминаний. Но я думаю, они были активированы Чумой Атлантиды. Я смогла увидеть подавленные воспоминания только после последней вспышки.

Дэвид кивнул, побуждая Кейт продолжать.

— Атланты изолировали гены, управляющие старением. У исследователей дальнего космоса они отключены. Процесс воскрешения берет зародыш, затем имплантирует воспоминания и взращивает его до примерно моего нынешнего возраста.

— Затем ты выходишь из трубы, готовая начать с того места, где прервалась, — подхватил Дэвид.

— Правильно. Но со мной такого не случилось. Я была зародышем, плененным внутри тела собственной матери. Я получила воспоминания атланта — те, которые Янус хотел мне вернуть, но труба не могла развить меня до стандартного возраста. Я родилась, как человек, и жила человеческой жизнью. Я накопила свои собственные воспоминания. — Она улыбнулась. — В части их фигурируешь ты. А затем грянула Чума Атлантиды. Полагаю, излучение заново запустило процесс воскрешения, эволюционные компоненты. Этот процесс пытается перезаписать накопленные мной воспоминания, но дает сбой. В процесс воскрешения встроена отказоустойчивость. Если мозг поврежден или воскрешение не удается, труба уничтожает биологические ткани и утилизирует их. И начинает заново.

— Но ты не в трубе.

— Совершенно верно. Но прошитый процесс тот же самый. Мой мозг, а конкретно мои височные доли завершат работу через несколько дней — от четырех до семи, — а затем мое сердце остановится и я умру.

— А ты не воскреснешь?

— Нет. Трубы в этой части корабля уничтожены.

Перед мысленным взором Дэвида встала картина, как четыре трубы растрескиваются и рассыпаются по полу кучей белого праха.

— Так лучше. Если б я воскресла, то была бы в том же самом возрасте, с теми же самыми воспоминаниями и с тем же самым неврологическим расстройством. Исход был бы тот же самый. Я бы умирала несметное число раз.

— Чистилище. Как у атлантов в Антарктиде.

— Уж лучше так, — кивнула Кейт. — Я умру здесь и больше не воскресну. Очень мирно и покойно.

— Черта лысого!

— Тут я ничего не могу поделать.

— Так к чему же это все? — указал Дэвид на стеклянные резервуары.

— Я пыталась получить доступ к утраченным воспоминаниям в надежде, что они могут скорректировать мое состояние.

— И?.. — во все глаза уставился на нее Дэвид.

— От них ни следа. Должно быть, Янус их удалил. В толк не возьму, как именно — насчет хранения памяти воскрешения действуют строжайшие регламенты. Возможно, компьютерное ядро было повреждено во время теракта. Некоторые воспоминания испорчены. Я надеялась отыскать какие-нибудь подсказки на предмет врага, уничтожившего мир Атлантиды, врага, который однажды может явиться и на Землю. Это лучшее, чем я могла занять оставшееся у меня время.

— Неправда!

— А что я должна делать по-твоему?

— Уйти.

— Я не могу…

— Я не стану смотреть, как ты умираешь тут, в лаборатории, плавая в сосуде, как какая-то подопытная крыса. Пойдем со мной…

— Не могу.

— Можешь. Послушай, я вырос на маленькой ферме в Северной Каролине. У меня примерно половина степени доктора философии по средневековой европейской истории, и я отличный стрелок. Вот почти и все обо мне. Все это настолько далеко за рамками моего понимания, что теряется где-то за горизонтом, но я пройду эту дорогу до самого конца, куда бы она ни завела, — если только мы будем вместе. Я люблю тебя. По правде говоря, ты единственное существо, которое я люблю на всей этой планете. Мы можем уйти отсюда. Я могу позаботиться о тебе. Ты можешь умереть как человек. Мы можем насладиться временем, оставшимся у тебя, прожить каждый день на всю катушку.

— Не знаю…

— Да о чем тут думать?!

Кейт отступила от него.

— Я не собираюсь удирать, чтобы увянуть и умереть. Я хочу сражаться. Я собираюсь продолжать. Я сделаю, что могу, чтобы помочь людям. Вот почему я стала ученым. Вот чему я посвятила свою жизнь и не отступлюсь в свой последний час ради парочки дней комфорта. Вот чему я хочу посвятить свои последние часы.

— А умереть с достоинством? Провести оставшееся время со мной?

— Этого я тоже хочу.

— Я могу вытащить тебя отсюда силком, если тебе будет от этого легче.

— Я тебя не боюсь, — улыбнулась Кейт.

Не удержавшись, Дэвид тряхнул головой и расплылся в улыбке.

— Хочу тебе напомнить, что я тренированный убийца.

— Я боюсь только необученных убийц.

Он почти помимо воли рассмеялся.