Зов Армады

Злата вышла на связь с Третьим Оружейником, доложилась ему, ковыряя прутиком засохшую грязь с высокой кроссовки. Сообщила о своих намерениях посетить Южный форт, отдохнуть там сутки, запастись провиантом, а уж затем двинуть обратно. Связи с Южным фортом не было, Треш неоднократно запрашивал их позывной. И это не могло не насторожить. Там явно что-то случилось – скорее всего, взрыв оружейных складов или нападение.

Напарники затушили остатки костра, стравили вниз со скалы веревку и по одному спустились вниз, на череду мелких уступов. С них парочка перебралась еще ниже, Треш высвободил веревку, распрощавшись с драгоценным клином, оставшимся наверху. Выбрались из нагромождения скользких камней на дно ущелья. Мелкое зверье, начавшее грызть мертвого рогача, Треш разогнал резким свистом, эхо которого волной разошлось по всей впадине. В сумерках расщелины груда шерсти и мяса казалась огромным мохнатым валуном, и только один не выклеванный падальщиками глаз блестел на разбитой морде, будто фара на ржавой машине. Злата кинулась с фляжками к небольшому водопаду, вокруг которого благодаря первым лучам солнца начала разрастаться широкая радуга, а сталкер взгромоздился на тушу рогача и крикнул ей вдогонку:

– Вот где вчера селфи нужно было сделать, да нечем, ешкина-кочерыжка! Я б портрет маслом нарисовал, а, симпатяшка?

– Иди ты! Некогда, Даня. Режь давай быстрее, и пойдем!

– Даня? Ишь, дает стране угля! – прошептал Треш, вынул штык-нож и начал пилить рога монстра.

Вскоре взбодренные влажной взвесью водопада путники зашагали по ущелью к выходу на равнину и дороге в крепость. Только на миг Треш приостановился, обернулся назад, окинул прощальным взглядом высокий серый утес, ставший им пристанищем прошлой ночью, посмотрел вдаль, между двух крутых стен горного проема. И тихо сказал, играя желваками на небритых щеках:

– Отец, подожди еще чуть-чуть! Я скоро приду…

* * *

Громовые раскаты раздавались не случайно: восставшие зеки в крепости взорвали цистерну с горючкой, огонь от которой охватил часть поселения и вызвал переполох жителей. С выскакивающей на передовую линию укрепрайона охраной расправлялись жестоко и быстро, а развернутые вовнутрь турели ураганным пулеметным огнем сметали с улочек форта всех зазевавшихся. В крепость через Реку устремились основные силы противника: ренегаты и Черные Каратели. Причем последние использовали более хитрую тактику, чем их твердолобые союзники. Пока бандиты на лодках и плотах преодолевали водную преграду, бойцы полковника Харда на одном канатном пароме перебрались на другую сторону и пустили вперед свору псевдоволков, запряженных в обыкновенные нарты, загруженные камнями с песком. Первую кучу зверей смело взрывом противопехотной мины почти сразу, вторую разнесло метров через пятьдесят. Остальные три разорвало в клочья дальше, на оставшейся дистанции до окопного бруствера. По протоптанному следу Черные Каратели легко достигли форта и проникли в поселение, где уже полыхал пожар и шумела уличная бойня. Ренегаты не успевали вовремя, но их было значительно больше, и вскоре армия отморозков вторглась в крепость.

Защитники Южного форта дрались отчаянно. Священник Совета, пожилой седовласый мужчина в длинной белой рясе, с горсткой единоверцев попытался забаррикадироваться в храме возле центрального здания, где находились покои Совета старейшин и штаб охраны. Но преследовавшие их зеки во главе с человеком в маске клоуна плотно наседали, норовя покончить со всеми. Незнакомец-клоун махал рукой, отдавая команды нескольким восставшим, сам стрелял из АКСУ и упорно продвигался вперед, по трупам и стонущим раненым, обыскивая закоулки помещений. Чувствовалось, что у него есть определенная цель и он настойчиво и усердно добивался ее. Это был кто-то из своих, местных жителей, из тех, кто находился в форту давно и затесался в ряды защитников крепости.

Священник в белой рясе, перепачканной кровью братьев по вере, лихорадочно искал путь к спасению, а еще спасал реликвию поселения – тотем Южного форта. В его руках сверкал серебром череп архара, глаза которого горели ярко-синим, словно внутри находился источник света. Изящные, витиевато изогнутые рога, отливающие позолотой, мешали священнику тащить драгоценную ношу, постоянно цеплялись за стены и косяки, но он не сдавался и не бросал тотем. Лучше сразу умереть! Трое из его оставшихся в живых помощников, молодых людей с куцыми бородками и длинными гладкими прическами, следовали за ним, в буквальном смысле прикрывая своими телами старшего монаха. Залы, коридоры, лестницы, снова коридоры. Мимо пробегали обезумевшие от страха люди, ничем не вооруженные и плохо разбирающиеся в ситуации. На улице их ждала смерть в облике таких же двуногих, но озверевших и безумных нелюдей.