Зов Амазонки

Индейцы на Амазонке с незапамятных времен верят в существование лесного духа Курупира. В их представлении, это двуногое чудовище, у которого одна нога похожа на человеческую, а другая — на ногу ягуара. Он бродит по лесу и в своей безграничной злобе приносит гибель встретившимся на его пути живым существам. Это он издает таинственные звуки, так часто пугающие в лесу. Все беды и несчастья — дело его рук, а так как этот злобный дух шатается повсюду, то в амазонских лесах спастись от него невозможно. Наибольшее наслаждение получает Курупира, когда ему удается свести с ума заблудившихся. Тогда, глядя на погибающих от ужаса людей, он оглашает лес хохотом.

Европеец, который не видел амазонских лесов, имеет о них, как правило, неверное представление. Как же выглядит этот знаменитый лес? Прежде всего в нем относительно светло. Структура его такова, что громадные и тенистые деревья растут не скученной массой, а разбросаны. Благодаря этому солнечные лучи проникают до самой земли и освещают нижние ярусы. Торжественный полумрак, обычный для наших буковых лесов, встречается здесь редко. Но зато если встречается, то господствует полный мрак. Но это уже исключение.

У амазонских деревьев массивные стволы и относительно скудная листва. Разочарованный пришелец убеждается, что у большинства растений листья небольшие и малопримечательные, напоминающие листья сливы. Эти твердые, плотные и блестящие листья лучшая защита от палящих лучей солнца и ливней. Исполинские листья вроде банановых не характерны для тропических лесов. Бананы — это красочное и скорее искусственное украшение здешнего пейзажа. Встречаются они вблизи человеческих жилищ.

Новичка озадачивает также кажущееся отсутствие цветов. У нас наибольшее количество цветов собирается на лугах, и цветут они преимущественно весной и летом, а в тропических лесах нет определенной поры цветения. Они цветут здесь круглый год, но скрыты в гуще буйной зелени.

Тропический лес, собственно, двойной лес: один, обыкновенный, растет на земле — это деревья, непроходимая чаща кустарника, бамбука и сорняков; другой растет над землей, на деревьях и кустах — это паразиты или эпифиты. Они, собственно, и придают тропическому лесу экзотический колорит. Обилие их, причудливость форм и цветы сказочной красоты придают пейзажу чарующее обаяние. Пестрые орхидеи иногда покрывают весь ствол; бромелии, или ананасные, растут на ветках деревьев-хозяев, похожи на причудливые огромные розетки; неистово вьются кудри «Авессаломовой бороды».

Лианы! Когда-то деревья этого сказочного леса вздумали бунтовать и кто-то усмирил их, обвязав канатами из лиан и соорудив из них решетки и отсеки. Лианы стелются по земле, взбираются на стволы, перебрасываются с ветки на ветку, с одного дерева на другое, снова сползают на землю, исчезают в чаще. В этой путанице невозможно найти ни начала, ни конца. Гирлянды и фестоны уже тысячи лет дожидаются своего сказочного принца, дожидаются, но, увы, тщетно. С почтенного дерева кимали свисают лианы, похожие на изорванные жилы великана. Глядишь на них, и становится не по себе. Иные предательские лианы так крепко опоясали стволы, что деревья, задыхающиеся в этих смертельных объятьях, спустя несколько лет погибают. На их трупах разрастаются новые лианы и позднее сами превращаются в деревья — это фикусы.

Леса Амазонки — это страна лиан. Одни из них тонки, как нити, другие достигают толщины человеческого туловища. На каждом шагу на них натыкаешься и соприкасаешься с ними.

40. СТАРЫЕ ДОБРЫЕ ДРУЗЬЯ

В 1928 году я совершил свое первое путешествие в Бразилию. Это была зоологическая экспедиция, подобная нашей укаяльской. Мне удалось тогда среди других экспонатов заполучить двадцать с лишним живых животных. Об этих милых созданиях я написал потом книгу под названием «Бихос, мои бразильские друзья». Книгу эту я написал всем сердцем и посвятил ее, разумеется, своей дочурке Басе.

Сейчас, когда тоска снова привела меня в тропические южноамериканские леса, я, как и прежде, окружил себя зверюшками. Я разместил их на высоком берегу Укаяли, и их крики и возня разносятся далеко, до самой середины широкой реки. Эта возня, особенно шумная в послеполуденные часы, довольно внушительна, ибо заставляет проплывающих мимо индейцев чама выходить на берег. Заинтригованные, они удивленно рассматривают зверюшек, заглядывают в каждую челюсть и каждый клюв, с видимым удовольствием прислушиваются к адским крикам и одобрительно покачивают головами:

— Приятные звуки, хорошая музыка!..

Но тут же, мгновенно спустившись с заоблачных высот на прозаическую землю, добавляют:

— Да и лакомство хорошее. Сколько мяса…

И, высказав эту наивысшую похвалу, они чмокают губами и садятся в свои челны.