Зорро

Но участники похода и не собирались делать из своего предприятия никакого секрета, напротив, слуги по приказу дона Росендо проделывали во дворе ранчо все то, что вполне можно было сделать и не столь открыто: седлали и проверяли подпруги вьючных лошадей, развешивали на жердях кожаные мешки, выбивали из них пыль, зашивали прорехи длинными стальными иглами — короче, всячески показывали, что хозяева готовятся к перевозке большой партии неизвестного груза по местности, где не пройдет повозка. А когда в разгар этих приготовлений в ворота постучался очередной бесприютный странник, его не то что не погнали прочь, а, напротив, пригласили во двор, усадили за покрытый скатертью сундук и пару часов поили и потчевали так, что к концу трапезы бедняга едва смог застегнуть ветхий ремень на отвисшем чуть не до колен животе. Его задача осложнялась еще и тем, что действовать приходилось одной рукой: вторая рука бродяги постоянно находилась за пазухой его ветхой, сопревшей от бессменной носки дерюги, оборванные полы которой он и пытался затолкать под распущенный в середине трапезы ремень. От помощи бродяга отказывался категорически, но едва он вышел за ворота, как припавшая к дырке от выпавшего сучка Хачита почти тут же изобразила своими полными смуглыми руками взмахи птичьих крыльев, что могло означать лишь то, что мнимый скиталец выпустил из-за пазухи почтового голубя.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал дон Диего при виде этого жеста. — Удочка заброшена, скоро начнется клев!

Глава 3

Ждать и в самом деле пришлось недолго. Едва маленький отряд во главе с Тилькуате переправился через небольшую, почти пересохшую речушку и лошади, сбивая подковы, стали карабкаться по каменистому склону речной долины, как в глаза дону Росендо брызнул солнечный зайчик от скрытой где-то между валунами зрительной трубы. Зайчик, разумеется, тут же пропал, но, глянув в ту сторону, откуда он блеснул, молодой человек заметил, как над верхушкой камня мелькнул и тут же исчез верх сомбреро. Он хотел было поделиться своими наблюдениями с ехавшим впереди доном Диего, но тот жестом дал понять, что тоже не обошел вниманием это происшествие и что оно как раз и является прологом к той схватке, которая разыграется, как только преследователи поймут, что отряд дона Росендо достиг своей цели.

При этом дона Росендо поражала беспечность его компаньона: их отряд вместе с Тилькуате состоял всего из четырех человек, и устоять таким числом против наверняка превосходящих сил противника можно было лишь в том случае, если место схватки давало обороняющейся стороне какие-то очевидные преимущества. К тому же короткую цепочку всадников замыкали всего две вьючные лошади, а «клад Монтесумы», по отрывочным фразам Тилькуате, требовал для своего вывоза чуть ли не целого каравана.

Но дона Диего, казалось, совершенно не беспокоили эти, по его же выражению, «неувязочки»; он не только не принимал никаких мер предосторожности, но даже напротив, как будто поддразнивал преследователей. Он то отставал, то съезжал так далеко с тропы, что дон Росендо и Касильда начинали всерьез беспокоиться о его безопасности. Один Тилькуате был совершенно невозмутим; со стороны даже могло показаться, что старик просто дремлет, покачиваясь в седле, а его мул выбирает дорогу по неким тайным, известным одному ему приметам.

С того полуночного разговора в спальне дона Росендо старый индеец больше не сказал своему сеньору ни слова. И теперь, глядя на его сутулую спину, на прямые черные волосы, схваченные вокруг головы кожаным ремешком, дон Росендо порой сомневался в том, что та беседа действительно была, а не пригрезилась ему. В то же время, когда он наутро передал ее содержание дону Диего, тот лишь кивнул головой и сказал: «Теперь можно собираться, Черная Змея поведет нас…» Но ни во время сборов, ни после того, как отряд покинул пределы ранчо, Тилькуате ничем не выдавал своей главной роли в затеянном предприятии; казалось даже, что старый индеец вообще не имеет никакого отношения к происходящему и тащится во главе отряда лишь потому, что его мулу предоставили почетное право первым вытаптывать перебегающие тропу колючки.

Но тем не менее с каждым часом, с каждой минутой путники все более и более приближались к заветной цели. Тропа то поднималась выше, то круто или плавно сбегала вниз, но песок постепенно уступал место твердой, гулко постукивающей под подковами глине, а при резких порывах западного ветра лица уже обдувало прохладное дыхание речной поймы.