Зороастр

Девушка побежала по длинным переходам, торопясь исполнить приказ царицы, а Негушта отправилась на поиски другою дорогой. Ей стыдно было спрашивать о Зороастре. Слова Атоссы все еще раздавались в ее ушах: «Одну с твоим любовником!» Кто знает, быть может, эти слухи давно уже ходят при дворе? Она молча шла своею дорогой. Она знала, в какой части дворца жил Зороастр. Занавесь его скромного покоя была раздвинута и внутри горел слабый свет. Комната была пуста; развернутый свиток свалился на пол, на пурпурную подушку и длинный белый плащ Зороастра лежал на скамье, служившей ему ложем.

Негушта окинула комнату нежным, любящим взглядом и затем пошла по широкому коридору, тускло освещенному небольшими масляными лампадами. Она заглянула в залу совета; там тоже не было никого. Длинные ряды двойных сидений были пусты и слабо выступали из мрака. На противоположном конце, над высоким балдахином, одинокая лампада слабо освещала резное кресло из слоновой кости с золотом, на котором сидел царь, когда собирался совет. Дальше, низкий вход в царскую сокровищницу оберегался четырьмя копьеносцами, копья которых с громким звоном ударились о землю, когда проходила царица. Но она увидала, что тяжелые задвижки и громадные квадратные замки не сдвинуты с места, и заключила из этого, что в сокровищнице Зороастр не мог находиться. В обширной колоннаде несколько вельмож беззаботно беседовали, в ожидании вечерней трапезы, приготовлявшейся для них в ярко освещенной зале, двери которой были отворены настежь, чтобы дать приток свежему воздуху надвигавшейся ночи. Пышно разодетые царедворцы почтительно склонились пред Негуштой, она гордо держала голову и слегка кивнула им, стараясь сохранять спокойный вид.

Так прошла она через все крыло здания и снова очутилась в своих покоях. Ни одной белой фигуры, которую можно было бы по ее одежде принять за жреца, она не встретила. В той части дворца, чрез которую прошла Негушта, Зороастра не было, — в этом она убедилась. Она стала искать глазами маленькую рабыню-сириянку, но та еще не вернулась.

Тогда, чувствуя, что не в силах выносить долее этой мучительной неизвестности, она послала на поиски верховного жреца другую рабыню, мидянку, служившую ей еще в Экбатане.

Негуште казалось, что минуты превращались в нескончаемые часы. Она сидела, сжимая руками виски, как бы стараясь этим сдержать их лихорадочное биение, от которого мозг ее готов был разорваться, и чернокожая опахальщица изо всех сил обвевала ее пальмовым листом, думая, что госпожа ее страдает от зноя. Другим женщинам царица велела удалиться и сидела теперь, озаренная мягким светом благовонной лампады, как истинное воплощение смертельной тоски.

Какое-то предчувствие говорило ей, что над ней нависла страшная, неминуемая опасность. Тишина и спокойствие, господствовавшие во дворце, не могли заглушить в ней ужаса, которым наполнил ее сверхъестественный крик, три раза повторившийся с горных высот.

Она не могла сидеть на месте; встала и начала в страшном волнении ходить по комнате. Что они мешкают, эти ленивые рабыни? Когда они придут, наконец?

В эту минуту в комнату вбежала рабыня-мидянка.

— Где он? — воскликнула Негушта, бросившись к ней.

Женщина низко склонилась и ответила трепещущим голосом:

— Говорят, что верховный жрец бежал два часа тому назад из дворца вместе с царицей Атоссой. Говорят…

— Ты лжешь! — закричала вне себя Негушта, бледная, как полотно. Что говорят еще?

— Говорят, что дикие всадники из восточной пустыни спускаются с гор, — торопливо отвечала невольница, с трудом переводя дыхание. — Все бегут, всюду смятение…

Негушта уже и сама слышала бессвязные крики объятых страхом мужчин и вопли испуганных женщин, все это смешалось в диком гуле, становившемся громче с каждою минутой.

В этот самый миг вбежала молоденькая сириянка. Задыхаясь, она бросилась к ногам Негушты и обняла ее колени.

— Беги, беги, возлюбленная госпожа, — воскликнула она, — диаволы гор гонятся за нами, они запирают все выходы, все люди в нижней части дворца перебиты…

— Где Зороастр?

Лицом к лицу с наступившею смертельною опасностью, Негушта разом сделалась спокойна.

— Он в храме вместе с другими жрецами… Теперь он, наверное, убит… он, ведь, не мог знать, что здесь происходит… Беги же, беги! — кричала в мучительном страхе маленькая сириянка.

Негушта ласково положила руку на голову девушки. Теперь, когда она узнала самое худшее, к ней вернулись и гордость ее, и мужество, и она спокойно обратилась к другим рабыням, ворвавшимся в комнату из смежной залы. Иные совсем задыхались от страха, другие пронзительными криками выражали свой беспредельный ужас.

— С какой стороны приближаются всадники? — спросила царица.

— С холмов, с холмов спускаются они целыми тысячами, — сразу закричали с полдюжины перепуганных женщин; остальные сбились в кучу как овцы, и робко жались друг к другу.