Читаем Зорге. Подвиг и трагедия разведчика полностью

— Незамедлительно на стол, — услышал он чей-то категорический приказ и внутренне ужаснулся: ведь это — катастрофа. При приготовлении к операции его обязательно разденут… Одежду унесут, а там, в кармане пиджака, агентурный материал. По правилам конспирации он не мог оставить его на квартире. Если этот материал попадет в руки японцев — все пропало. Погибнут товарищи.

Собрав последние силы, превозмогая боль, Рихард приподнялся на носилках.

— Срочные новости для агентства, — с трудом проговорил он; каждое слово давалось ему мучительно, вызывало острую боль. — Немедленно сообщите… вот по этому телефону…

Врач запротестовал:

— В вашем положении лучше всего ни о чем не думать, господин Зорге.

— Мой долг журналиста… — настаивал Рихард.

Врач, удивленный такой настойчивостью, согласился.

Клаузен появился через пятнадцать минут, а Рихарду показалось, что прошла вечность.

— Здесь телеграммы для агентства… — сказал Рихард, передавая Клаузену бумаги. — Немедленно отправить…

Больше он ничего не сказал и не помнил потом.

Из больницы Клаузен помчался на квартиру Рихарда, нельзя было терять ни минуты. Японцы не преминут воспользоваться случаем, чтобы при случае обшарить жилище Рихарда. Зорге жил один, и под предлогом "охраны имущества пострадавшего" они явятся в дом, составят подробную опись вещей и затем опечатают все входы и выходы: таков был в Токио порядок.

Рихард не держал у себя на квартире конспиративных документов. Копии всех его докладов и телеграмм уничтожались немедленно после того, как они передавались в Москву. Но у него могли оказаться некоторые секретные документы из германского посольства, а это — не для глаз японской тайной полиции. У нее мог возникнуть вопрос: почему корреспондент "Франкфуртер цайтунг" имеет доступ к сверхсекретной переписке этого посольства?

Клаузен успел: едва он закрыл за собой дверь и сделал несколько шагов по улице, как к дому Рихарда подкатил черный лимузин с темно-синей занавесью на окнах…

* * *

Женщина в косынке с красным крестом склонилась над Рихардом. Это была Исии Ханако, его давний добрый друг.

Они познакомились несколько лет назад и подружились. Она работала в баре, и Зорге там часто бывал. Рихард подробно, с юмором рассказывал ей, возвращаясь из своих дальних поездок, о дорожных приключениях. Время от времени приглашал ее на концерты, в театр "Кабуки". О своем прошлом говорил мало. Однажды он сказал Ханако, что его работа опасна.

"Конечно, — подумала она, — все время в разъездах, да еще по местам боев". Она и не могла понять истинного смысла его слов.

14 мая она получила телеграмму от одного их общего знакомого: "Скорей приходи в госпиталь Св. Луки. Зорге ранен", — и помчалась к другу.

* * *

Вынужденное безделье тяготило Рихарда. И как только его здоровье пошло на поправку, он снова попытался включиться в работу группы. Больничная палата — не самое лучшее место для разведчика. Но источники информации являлись к нему собственной персоной: иногда навещал Отт, чаще приходил новый военный атташе майор Фридрих Шолль, наведывался руководитель отделения агентства ДНБ Виссе. Они делились с Зорге последними политическими и дипломатическими новостями.

Особенно полезными считал Рихард встречи с Шоллем, бесцеремонным и шумным толстяком, питавшим, подобно своему предшественнику, а ныне послу, безграничное доверие к корреспонденту "Франкфуртер цайтунг" и рассчитывавшим повторить с помощью Рихарда карьеру своего шефа. Сам того не подозревая, Шолль приносил для Москвы важнейшую информацию о японском военно-промышленном потенциале. Совсем недавно Рихарду приходилось самому собирать сведения по этим вопросам. Он обзавелся широким кругом знакомых среди немецких дельцов и инженеров в Токио. Но все эти люди отличались очень узким кругозором. Каждый был специалистом в какой-либо отдельной отрасли и к тому же боялся, что сведения, сообщенные им Рихарду, могут попасть в руки конкурентов. Это очень осложняло работу. И тогда Рихарда осенила мысль. Он убедил Отта в том, чтобы само немецкое посольство готовило обстоятельные доклады для Берлина об экономическом положении Японии. Отту очень понравилась эта идея. Составление таких докладов было поручено майору Шоллю. Когда у военного атташе накапливалось достаточно материала, он приходил к Рихарду, и они вместе готовили очередное донесение в Берлин.

Для Шолля Рихард был высшим авторитетом в Токио. На рабочем столе он держал вырезки его статей. Вот одна из них.

ЯПОНСКИЕ НАСТРОЕНИЯ

ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ ЗАХВАЧЕНО ВРАСПЛОХ

Т о к и о

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное