Читаем Зорге. Бой без выстрелов полностью

Что я делаю? Описать трудно. Надо много работать, и я очень утомляюсь. Особенно при теперешней жаркой погоде и после всех событий, имевших здесь место. Ты понимаешь, что все это не так просто. Однако дела мои понемногу двигаются.

Жара здесь невыносимая, собственно, не так жарко, как душно из–за влажного воздуха. Как будто ты сидишь в теплице и обливаешься потом с утра до ночи.

Я живу в небольшом домике, построенном по здешнему типу — совсем легком, состоящем главным образом из раздвигаемых окон. На полу плетеные коврики. Дом совсем новый и даже «современнее», чем старые дома, и довольно уютен. Одна пожилая женщина готовит мне по утрам все нужное, варит обед, если я обедаю дома.

У меня, конечно, снова накопилась куча книг, и ты с удовольствием, вероятно, порылась бы в них. Надеюсь, что наступит время, когда это будет возможно.

Иногда я очень беспокоюсь о тебе. Не потому, что с тобой может что–либо случиться, а потому что ты одна и так далеко. Я постоянно спрашиваю себя, должна ли ты это делать. Не была бы ты счастливее без меня? Не забывай, что я не стал бы тебя упрекать. Вот уже год, как мы не виделись, в последний раз я уезжал от тебя ранним утром. И если все будет хорошо, то остался еще год. Все это наводит на размышления, и поэтому пишу тебе об этом, хотя лично я все больше и больше привязываюсь к тебе и более чем когда–либо хочу вернуться домой, к тебе.

Но не это руководит нашей жизнью, и личные желания отходят на задний план. Я сейчас на месте и знаю, что так должно продолжаться еще некоторое время. Я не представляю, кто бы мог у меня принять дела здесь по продолжению важной работы. Ну, милая, будь здорова!

Скоро ты снова получишь от меня письмо, думаю, недель через шесть. Пиши и ты мне чаще и подробней.

Твой Ика».

31

«Октябрь 1936 г.

Моя милая К.!

Пользуюсь возможностью черкнуть тебе несколько строк. Я живу хорошо, и дела мои, дорогая, в порядке.

Если бы не одиночество, то все было бы совсем хорошо. Но все это когда–нибудь изменится, так как мой шеф заверил меня, что он выполнит свое обещание.

Теперь там у вас начинается зима, а я знаю, что ты зиму так не любишь и у тебя, верно, плохое настроение. Но у вас зима по крайней мере внешне красива, а здесь она выражается в дожде и влажном холоде, против чего плохо защищают и квартиры: ведь здесь живут почти под открытым небом.

Если я печатаю на своей машинке, то это слышат почти все соседи. Если это происходит ночью, то собаки начинают лаять, а детишки — плакать. Поэтому я достал себе бесшумную машинку, чтобы не тревожить все увеличивающееся с каждым месяцем детское население по соседству.

Как видишь, обстановка довольно своеобразная. И вообще тут много своеобразия, я с удовольствием рассказал бы тебе. Над некоторыми вещами мы вместе бы посмеялись, ведь когда это переживешь вдвоем, все выглядит совершенно иначе, а особенно при воспоминаниях.

Надеюсь, что у тебя будет скоро возможность порадоваться за меня и даже погордиться и убедиться, что «твой» является вполне полезным парнем. А если ты мне чаще и больше будешь писать, я смогу представить, что я к тому же еще и «милый» парень.

Итак, дорогая, пиши, твои письма меня радуют. Всего хорошего.

Люблю и шлю сердечный привет — твой Ика».

32

По Гиндзе шествовала необычная процессия. Парадный полицейский эскорт расчищал ей путь, оттесняя к обочинам автомобили и рикш. С тротуаров на процессию глазели толпы токийцев.

Триста человек, стараясь держать равнение, шагали по центральной улице японской столицы, улыбались и приветственно махали руками. Над их головами плыли транспаранты с фашистской свастикой, портреты Гитлера, флаги рейха. В первой шеренге вышагивал сам длинноногий посол Германии Герберт Дирксен. Рядом с ним семенил министр иностранных дел Японии Хитиро Арита. За ними маршировали все остальные немцы токийской колонии. Этим торжественным шествием 26 ноября 1936 года было ознаменовано заключение накануне в Берлине «антикоминтерновского пакта».

Рихард шагал почти в самой голове колонны рядом с Оттом. Теперь даже в глазах непосвященных в его взаимоотношения с посольскими чинами это не выглядело столь странным: после отъезда корреспондента ДНБ Зорге стал вместо него нацистским фюрером немецкой колонии, местным «вождем», с которым теперь должен был считаться даже сам посол. Кроме того, он создал в Токийском университете кафедру немецкой филологии, сам преподавал на ней и пользовался среди немцев репутацией ученого.

Где–то в хвосте колонны, среди промышленников и инженеров, шел и Клаузен, глава недавно открытой фирмы «Макс Клаузен и К°” по выпуску фотопечатных изделий — скромный, но начинающий преуспевать коммерсант.

Шествие завершилось у фешенебельного ресторана «Токио кайкан», традиционного места правительственных приемов. Здесь торжества были продолжены: начался обмен речами. Выступил Дирксен. Он говорил, что германо–японский союз — это «сердечное сближение арийцев с самураями». Министр Арита разглагольствовал о «красной опасности», намекал: новое соглашение направлено против Советского Союза.

Перейти на страницу:

Все книги серии Чекисты

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Антология советского детектива 12. Компиляция. Книги 1-13
Антология советского детектива 12. Компиляция. Книги 1-13

Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности, разведки и милиции СССР в разное время исторической действительности.Содержание:1. Александр Остапович Авдеенко: Над Тиссой 2. Александр Остапович Авдеенко: Горная весна 3. Александр Остапович Авдеенко: Дунайские ночи 4. Тихон Данилович Астафьев: Гильзы в золе (сборник) 5. Сергей Михайлович Бетев: Без права на поражение (сборник) 6. Валерий Борисович Гусев: Шпагу князю Оболенскому! (сборник) 7. Иван Георгиевич Лазутин: Черные лебеди 8. Юрий Федорович Перов: Косвенные улики (сборник) 9. Вениамин Семенович Рудов: Вишневая трубка 10. Борис Михайлович Сударушкин: По заданию губчека 11. Залман Михайлович Танхимович: Опасное задание. Конец атамана 12. Виктор Григорьевич Чехов: Разведчики 13. Иван Михайлович Шевцов: Грабеж                                                                        

Александр Остапович Авдеенко , Вениамин Семенович Рудов , Виктор Григорьевич Чехов , Иван Георгиевич Лазутин , Сергей Михайлович Бетёв

Детективы / Советский детектив / Шпионский детектив / Шпионские детективы