Зоны нейтрализации

Плоская плита, закрываемая только одной стенкой с удобными захватами, подняла меня до уровня лифта. Он не был закрыт. «Если и шлюз тоже...», мелькнуло у меня в голове. Но люк, ведущий из шлюзовой камеры внутрь корабля, был задраен наглухо. Я захлопнул за собой люк и отыскал колонку очистителя. Прошло добрые десять минут, пока красный глазок индикатора радиоактивности погас. Я перестал быть опасным для окружающих. Выровнял давление и открыл кислородный шланг. Мне снова пришлось подождать, пока над люком не загорится зеленый огонек. Открылся он так же, как всегда. На всякий случай я запер его от руки, поставил на предохранитель и проверил аварийную блокировку. Она оказалась в порядке. Только тогда я повернулся. Над моей головой, высокий, словно внутренности башни, начинался туннель коридора.

Корабль был словно вымерший. Я заглянул в несколько кабин. Но никого там не нашел. Везде царил трудный для описания кавардак. На полу валялись скомканные полосы ленты, нитки микрофильмов, скрученные и порванные, клочья одежды, изломанные приборы. Через несколько метров я остановился у клети, узенькие рельсы которой бежали вдоль стены, на время полета становящейся полом. В конце концов, я добрался до навигаторской. Точнее, до предшествующей залы.

Из нескольких, установленных в ряд кресел, только три было заняты. В ближайшем лежала женщина, несколько дальше мужчина, которого я не знал, а еще чуть дальше, задрав вверх голову, находился командир «Гелиоса» Торнс. На мое появление он не прореагировал ни малейшим движением. Зато на полу, возле пульта, в проходе к ванной, между сегментами многосоставного стола лежали люди. Неподвижные, словно пострадавшие от несчастного случая, неухоженные, с разбросанными руками и ногами.

Не разглядывая, я быстрым ходом направился к централи. На пороге мне пришлось переступить лежащего там мужчину в наполовину задранном комбинезоне. Глаза у него были закрыты. Грудь лихорадочно вздымалась и опадала, в нерегулярном горячечном ритме. Я пнул незакрытые двери и оказался в тесном помещении пилотов. Кинул взгляд на указатели. Все – в рабочем положении. В окошке нейромата пульсировал: «ноль» – словно результат напрасных трудов над неверно заданной программой. Клавиатура на любом из пультов выглядела так, что любой из автоматов пришел бы от этого в безумие. С этим бы я мог без труда разобраться. Поглядел на датчик энергии. Его стрелка неторопливо приближалась к красному полю. Долго им ждать не пришлось бы. Остальные же системы разобрали как надо, словно сейчас готовые к выходу на орбиту. Аппаратура себя оправдала. Стартовать можно было хоть сейчас. Я еще раз огляделся и опять перешагнул порог навигаторской. Теперь у меня было право разглядеть все это поближе.

Да. Тут бы не помогли никакие лазерные диоды, никакие лакеи, всякая там автоматическая корректировка гомеостаза. Зрелища этого мне не забыть до конца жизни.

9. «ПРОКСИМА»

Фронтовой госпиталь времен тех войн, от которых не осталось уже следа в памяти живущих поколений. Причем – госпиталь не для военных. Для многострадальных обитателей селений, через которые прошел фронт. Историческая драма первых лет кризиса цивилизации. На сцене комфортного интерьера кабины современного звездолета. Не ели они, наверно, с неделю. Их лица производили впечатление живыми перенесенных с гравюр Гойи. Не крышке стола, на пультах, в нишах конструкций, во всех закоулках, а в первую очередь по всему полу валялись грязная посуда, остатки пищи и бинты. Только вот пищи у них было вдосталь. Я покосился на батарею синтезаторов. Все сегменты были под напряжением. Об исчерпании запасов, всего через несколько лет, не могло быть и речи.

И все же люди походили на скелеты, заросли, опустились. Были измождены до предела. Но понемногу приходили в себя. Глаза всех были направлены на меня. Я ощущал на себе эти неподвижные взгляды, лишенные какого-либо выражения.

Я стоял в проходе в координаторскую и смотрел. Хотел дать им немного времени. Не прошло и десяти минут, как излучатель «Фобоса» закончил очистку района вокруг корабля. До этого момента они находились в зоне нейтрализации. И дьявол знает, как долго. Мне самому требовалось определенное время, чтобы прийти в себя после визитов черных автоматов, хотя я никогда не оставался в их соседстве дольше нескольких минут.

Мое внимание привлекла импровизированная конструкция какого-то дистиллятора, установленная на опущенной крышке транспортера химэлементов. Я осторожно поднял сосуд и попробовал оставшуюся на дне жидкость. Сомнений не оставалось. Они гнали спирт.