Золотые яблоки

Генка отшвырнул лопату, закинул концы белого шарфа за спину и уселся в сторонке на траву. Не спеша вынул из кармана помятую тонкую папироску длиной с добрый карандаш, прикурил и похвастался:

— Километр курим, два бросаем.

Илья не обращал на него внимания. Ворошил ломом землю, выгребал лопатой. У одного получалось даже спорее.

Обидно, что Генка причислил его к тем, для которых важен трудовой стаж, и только. Год назад Илья мог бы поступить в технологический институт — институт только что открыли, выпускники из других городов еще и не знали об этом, конкурс был небольшой. Многие его товарищи, не задумываясь, так и сделали. А он решил, что надо бы прежде выяснить, к чему его тянет. В школе об этом как-то не думалось: «Вот окончу десятый, тогда…»

Раз стоял у открытой двери фотоателье, разглядывал на витрине портреты городских красавиц и случайно услышал, как фотограф говорил кому-то: «Надо, наконец, взять помощника, какого-нибудь паренька…» — «Так возьмите меня», — просунув голову в дверь, предложил Илья. В тот же день его приняли на работу, которая поначалу показалась очень интересной. Но уже через полгода Илья понял, что это не то, чего ему хотелось бы. К фотографии он остался равнодушен. Он уже подумывал уйти, но однажды ему заявили, что он может завтра не выходить на работу — попал под сокращение. Это было кстати. Илья с легким сердцем забрал документы, получил двухнедельное пособие и заявил матери, что хочет уехать в Сибирь… А теперь — на стройке крупнейшего завода. Разнорабочим он, конечно, и не собирается долго быть, выберет себе специальность по душе. Какую — еще не ясно, это он решит, когда немного освоится.

— Работа дураков любит…

Снова Генка. Курит и беседует сам с собой.

— Тут вкалываешь, а другие сидят.

— Сиди, — беззлобно отозвался Илья. — Все равно от тебя толку мало.

Генка, к его удивлению, рассердился.

— Что ты ворчишь на меня? Первый день, понимаешь, и ворчит. Уж не думаешь ли, что ты всех дельнее, что с твоим приходом завод зараз выстроится?

— Наверное, думаю, — усмехнулся Илья. — Зачем же тогда приходить сюда.

— А я ведь вовсе не о тебе говорил: «Вкалываешь, а другие сидят», — пояснил Генка. — Першина разогнала бригаду на десять объектов. Тут спину гнешь, а там, может, поплевывают в небо. Денежки поровну. Я знаю, что говорю… У нас раз было: месяц все вместе работали — в день дай бог приходилось, потому что все на виду, все видно, кто и как. А потом вот так же поразбросали кого куда, пришло время закрыть наряды — а выработки-то и нету, хитрили все потому что. Раз бригада, пусть все вместе работают.

Генка потянулся и застыл: неподалеку от них в сторону прорабской будки шла группа людей с геодезическими приборами.

— Неужели обед? Здорово! С тобой как в театре: не замечаешь, куда время идет.

Один из геодезистов повернул к ребятам. Генка пристально смотрел на него.

— Мальчик-люкс зачем-то к нам, — сказал он. — Гога Соловьев его так зовет. А фамилия у него обыкновенная — Виталий Кобяков.

— Люкс? — переспросил Илья, с удивлением узнавая красивого парня в синем берете, который ехал на подножке самосвала и кричал шоферу: «Мы еще встретимся!» Да, это был он.

— Привет квалифицированному рабочему классу! — еще издалека крикнул Кобяков, усмехнулся, показав белые зубы.

— Ладно, — без обиды сказал ему Генка. — Не всем быть бездельниками.

— Что, неправда? — спросил Кобяков, присаживаясь рядом с Генкой и прикуривая от его папиросы. — Рабочий класс — основа основ, как в книжках пишут. Двигатель истории. — Только что-то вы не в ладу с историей. Плохо поддается, а?

— Все наше, — сказал Илья.

Кобяков покосился в его сторону, затягиваясь дымом, спросил:

— По-моему, это вы стояли утром у котлованов? С девушкой, светленькой такой и хорошенькой, как цветок?

— Может быть, — неохотно ответил Илья и нахмурился.

Раз он сидел у Гали в комнате. Она искала книжку, которая куда-то запропастилась, потом, отчаявшись найти, позвала младшего брата и учинила допрос. Андрейка нашел книжку на подоконнике, за стопкой тетрадей, и радостно закричал: «Вот она! Какой я примечательный, правда?»

«Тоже примечательный, — подумал Илья о Кобякове, — заметил: хорошенькая, как цветок».

— А у вас тут не очень весело, — после некоторого молчания сказал Кобяков. Живые, острые глаза его сверлили Илью, ощупывали вплоть до складок на одежде.

— Да уж какое веселье, — махнул рукой Генка. — Смотри, надулся и долбит. Будто и нравится.

— Точно, — ответил Илья. — Нравится, потому что нужно за себя, да и за тебя работать.

Генка совсем обрадовался:

— Видал, чему его в школе научили? И нужно, и нравится! — Подумал немного и уже серьезнее спросил: — Тебе в самом деле нравится работать?

— А ты как думал, — усмехнулся Илья.