Читаем “Золотой осел" Апулея. Архетип трансформации полностью

Я помню одного очень образованного молодого человека с сильным материнским комплексом, который занялся анализом преимущественно из интереса, но был ленив, а это величайшее человеческое испытание. Во внутренних беседах с анимой, которая всегда представала как богиня, он пытался защищаться при помощи реалистического подхода, но это ему не удавалось. Когда он спросил её, почему она его мучит, та ответила, что хотела, чтобы он стал мужчиной. Он ответил, что она должна дать ему шанс. Когда она обвинила его в слабости, он спросил, как исправиться. Анима ответила, что он должен посмотреть на кукурузные поля за ней, убрать их, собрать урожай, и тогда станет настоящим мужчиной. Люди со слабым эго теряются в бессознательном и не могут работать регулярно. Любого может захватить энтузиазм, но проблема лени начинается, когда нужно сделать то, чего не хочется. Лень — это приманка, на которую нас ловит Великая Мать; это её величайшая магия!

Тлеполем — это мужчина, выдержавший войну и противостоящий трудностям; Луций был вовлечен в конфликты судьбой, но против воли. В мифологии Apec, отец Эроса в некоторых легендах, означает войну. И в имени Тлеполема есть скрытая аллюзия на Ареса. Харита втайне едина с Психеей, тогда как Тлеполем представляет аспект бога войны. Это образ агрессивной мужской отваги, выносливости и способности выдерживать конфликты и справляться с ними. Мужчинам нужны эти качества, когда они сталкиваются с жизнью или с женщиной. Мужчины, лишенные этих качеств, боятся женщин, так как чувствуют, что в решающий момент инстинктивно поведут себя неподобающим образом. Если мужчина боится женщин, то не может их любить, потому что нельзя любить того, кого боишься, иначе это был бы вопрос доминирования. Настоящая любовь содержит немалую долю доверия, и если вы кого-то боитесь, то не можете доверять. Поэтому маменькин сынок боится отношений с женщинами, бросая их с неопределенным чувством холода и отстраненности, потому что знает, что если женщина становится по-настоящему агрессивной, он не справится с ситуацией. Он не сможет забрать принесенный букет, хлопнуть дверью и сказать что-нибудь грубое, чтобы заткнуть её анимуса. В браке мужчины, не ассимилировавшие свою маскулинность, становятся подкаблучниками, которые годны только на то, чтобы носить багаж. Если жена устраивает сцену, некоторые мужчины обратятся за советом к друзьям. И друг скажет, что он должен оставаться с холодной головой и не терять лица, но это не помогает, потому что женщина чувствует чужой совет и просто посмеется. Эта защитная реакция должна выйти в нужный момент, причем инстинктивно, а такого мужчина может добиться, только интегрировав своего «Тлеполема». Тогда он сможет реагировать спонтанно, воображать и говорить верные вещи. Это может быть даже шутка, если она рыскает вокруг бесстрашно с вырвавшимся на свободу анимусом.

После смерти Тлеполема в книге есть странное замечание, что Харита почитала мертвого мужа как Либера, это одно из имен Диониса. Это указывает на дионисийскую мистерию, которая во времена Апулея стала частью мистерий Аттиса и Осириса. Таким образом, подтверждается спорное замечание Меркельбаха, что Апулей думал об этих параллелях и осторожно указывает на них. Так что священный брак, hieros gamos, и брачный квартернион распадаются. Все исчезает в смерти, уничтоженное без всякого конкретного результата, сначала ворами, затем Тлеполемом как Гемом, а позже Тразиллом. Если человек подобным образом упустит свою возможность, депрессия станет еще глубже. Это напоминает мне о сказочном мотиве, в котором ценный цветок распускается каждые девять лет из пруда или земли, и если упустить момент, то следующий шанс нужно ждать еще девять лет. Есть такие нуминозные моменты возможного осознания, и если их упустить, то они уходят. Я помню историю мужчины, который влюбился, но из моральных соображений не поддерживал отношений. Сны мучали его снова и снова, но он продолжал находить этические отговорки против углубления отношений, пока однажды не проснулся от сна, в котором голос сказал ему: «Если в определенный момент упустить некоторые вещи, то упустишь всю жизнь». Это напугало его достаточно, чтобы начать действовать.

Так что есть моменты, когда человек понимает, что если сейчас струсить, то все пойдет прахом, второго шанса может не быть очень долго. Бессознательное обычно выражается на этот счет ясно, и если эти вещи не достигли сознания, мы получаем этот ужасный регресс.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология