Золотое руно

Агент Секретной Службы Дирк Дженкинс выскользнул из толпы собратьев‑агентов, заполнившей внутренние помещения Мемориала Линкольна. Он спустился по широкой мраморной лестнице и обошёл его сзади. Лишь три тысячи человек пришли сегодня послушать речь Джеррисона, но теперь, когда его подстрелили, в эту часть Молла ринулись новые тысячи в надежде увидеть место покушения; и ещё большая толпа народу стекалась поглазеть на руины Белого Дома: лемминги, очертя голову стремящиеся в пустоту и прах, к концу истории.

Дженкс быстрым шагом дошёл до ближайшего шоссе и поймал такси, только что высадившее двух человек. Он велел водителю отвезти его в аэропорт «Рейган», в четырёх километрах отсюда в штате Виргиния.

— О, — сказал водитель, — а вы были здесь раньше? Видели парня, который стрелял в Джеррисона?

— Нет.

— А Белый Дом? Видели, как он взорвался? Господи Иисусе!

Дженкс покачал головой, и водитель, наконец, замолк. Шоссе практически стояло — дорога до аэропорта, похоже, займёт уйму времени. Дженкинс бросил обеспокоенный взгляд вправо от машины и увидел Мемориал Джефферсона — как он думал, в последний раз в своей жизни.

Глава 13

Сегодня Никки Ван Хаузен должна была показывать два дома, но этим планам не суждено было сбыться. После встречи в коридоре с докторами Стёрджессом и Редекопом охранник отвёл её в комнату, которая, как она лишь позже догадалась, находилась в отделении психиатрии. Несколько других людей уже находились здесь какое‑то время, и двоих привели вскоре после неё — рыдающих и стенающих о нападении террористов.

Её палата имела форму куба — с высоким потолком — и была пуста, за исключением привинченной к полу койки. У неё не было суицидальных наклонностей — но эта палата была местом, куда приводили людей, у которых такие наклонности были, так что здесь не было ничего, с чего можно бы было свесить импровизированную петлю, никаких стёкол в рамках для картин, которые можно бы было расколотить и порезать осколками вены — и дверь открыть изнутри тоже было невозможно. Также здесь не было туалета. Она уже собралась было нажать кнопку звонка, чтобы вызвать охранника, который отвёл бы её в туалет в холле, когда дверь открылась и вошёл Эрик Редекоп в сопровождении симпатичной голубоглазой брюнетки с волосами до плеч. На ней был чёрный жакет, чёрные брюки и чёрные кожаные туфли на низком каблуке.

— Здравствуйте, миз Ван Хаузен, — сказал Эрик.

Она постаралась ответить в такой же формальной манере — в конце концов, она ведь хотела отсюда выбраться.

— Доктор Редекоп, — сказала она и вежливо кивнула.

Эрик указал на женщину.

— Это Сьюзан Доусон, агент Секретной Службы.

Никки почувствовала, как её сердце забилось чаще.

— Здравствуйте.

— Сегодня в коридоре вы как будто узнали меня, — сказал Эрик.

Никки кивнула.

— Я знаю, что мы никогда не встречались, но…

— Но вы знали обо мне разные вещи — или не обо мне, а о докторе Стёрджессе?

На короткое мгновение она подумала, что стоит соврать: в конце концов, из‑за того, что она показала им, что она воспринимает всякое такое, она и попала сюда. Но нет, нет, она должна им сказать; она должна как‑то это исправить.

— О вас, — сказала она, глядя на Эрика. — О Юргене я знаю лишь то, что знаете вы.

Заговорила Сьюзан Доусон.

— То, что случилось с вами, произошло ещё с несколькими людьми. Возникла некая связь между разумами. Мы хотим попытаться найти метод разорвать эти связи, но в данный момент мы должны признать их существование.

Эрик кивнул.

— Я также подвергся этому эффекту, как и агент Доусон.

Никки затопила волна облегчения — это случилось не только с ней; как бы безумно это не выглядело, она не сошла ума. Внезапно она разозлилась.

— Но если это произошло и с вами, то как вы могли со мной так говорить в первый раз? Как вы могли запереть меня здесь?

Эрик развёл руками.

— Мне очень жаль, Никки. Вероятно, я оказался связан с человеком, чьи воспоминания я читаю, в тот же самый момент, когда вы оказались связаны со мной. Но её воспоминания не всплывали у меня в голове, пока я её не увидел, а это было после нашей с вами встречи — во‑первых, потому что мои мысли были слишком заняты здоровьем президента, а во‑вторых, потому что мы оба работаем здесь, и я, и она; это здание — по большей части фоновый шум для нас обоих. Но для вас пребывание в больнице необычно, и виды и звуки этого места немедленно вызвали у вас в голове мои воспоминания.

— О, — сказала Никки. — Но постойте! Значит ли это, что кто‑то читает мои мысли?

— Ваши воспоминания. Да. — ответила агент Доусон.

— Но мои воспоминания — это личное! — сказала Никки.

— Как и мои, — ответил Эрик. — Поэтому, гмм… не делитесь ими, пожалуйста, ни с кем другим…

— Конечно, — сказала Никки. — Конечно. Но как долго это продлится?

— Мы не знаем, — ответила агент Доусон.

— Я хочу встретиться с тем, кто связан со мной, — заявила Никки.

Сьюзан Доусон качнула головой.