Золото апачей (ЛП)

   - Потому что на юго-западе имеется еще один человек, который надеется опередить меня в открытиях, каковые я намереваюсь совершить, - язвительно ответил профессор Лонгворт, - и не хочу, чтобы стало известно, что здесь присутствует представитель моего университета.

   Джедедайя Симпсон из Лексин'тона, Ки, кивнул, как бы подтверждая слова профессора и полностью разделяя его мнение.

   - А вы можете назвать мне имя этого другого человека? - спросил Чарльз. - Может быть, у меня найдется, что вам о нем рассказать.

   - Это профессор Николас Гумбольд Крейкшенк. Мы соперники. Мистер... Мистер...

   - Уэйн. Чарльз Уэйн.

   - Мистер Уэйн. Нет, - Чарльз, - позволю себе называть вас именно так, поскольку вы еще молоды, чтобы быть мистером. Не верьте ничему, что вам скажет этот человек! Он не геолог! Он мошенник! Я ничего не знаю ни о книгах, которые он якобы написал, ни о почетных званиях, которые он якобы заслужил! Вне всякого сомнения, он дилетант, и следит за мной, чтобы извлечь для себя пользу из тех открытий, которые я собираюсь сделать!

   - Я в этом совершенно уверен, профессор, - успокаивающим тоном произнес Чарльз. - Такое поведение в высшей степени недостойно.

   - Я намерен доказать, - продолжал профессор Лонгворт, - что Северная Аризона - самая древняя часть суши, вздымающаяся над водой. Обычно эта честь приписывается Лаврентийским горам, что в Канаде, но, уверяю вас, мой дорогой мальчик, это ошибка. Ужасная ошибка. И я докажу это с помощью геологических образцов; но, как только я попытаюсь это сделать, негодяй Крейкшенк объявит, что у него тоже есть доказательства, и что он нашел их первыми.

   Джедедайя Симпсон снова кивнул головой в знак согласия.

   - Я так не думаю, профессор, - возразил Чарльз.

   Это лестное замечание словно бы успокоило профессора Лонгворта, и он более не позволил себе резкостей, пока они добирались до отеля. Но, стоило ему войти в вестибюль, лицо его стало фиолетовым, и он еле сдержался, чтобы не издать гневный вопль.

   Возле стола клерка стоял высокий, худой человек, одетый, подобно профессору Лонгворту; такой же огромный шлем, такие же тяжелые очки и такая же куртка. Из кармана куртки также высовывался маленькой молоток.

   - Крейкшенк! Крейкшенк! - наконец, воскликнул профессор Лонгворт.

   Подойдя к высокому человеку, он потряс у него перед глазами кулаком и снова воскликнул:

   - Крейкшенк, вы следуете за мной по пятам, чтобы украсть мои открытия! Я говорил другим, что вы мошенник, теперь у меня есть возможность высказать это вам!

   - Если бы мы оба не были в очках, Лонгворт, я бы вас ударил, - ответил худой человек. - И ваше обвинение, сэр, такое же фальшивое, как и ваша репутация как ученого. Это вы всюду следуете за мной. Держитесь от меня подальше, сэр, я не хочу иметь никаких дел с человеком вашей репутации, точнее, ее отсутствием.

   Профессор Лонгворт снова стал фиолетовым, к конфликтующим приблизился Джедедайя Симпсон, однако, вмешался Чарльз.

   - Идемте, профессор! - сказал он своему новому знакомому. - Не нужно ссориться. Давайте поговорим.

   Профессор Лонгворт позволил себя уговорить и направился с Уэйном в вестибюль; за профессором тенью последовал Джедедайя Симпсон, в то время как профессор Крейкшенк, бросив им вслед презрительный взгляд, снова склонился к стойке. Не задерживаясь в вестибюле, они вышли на маленькую площадь, где все трое присели; Джедедайя Симпсон - чуть поодаль.

   - Прошу прощения, мой мальчик, за свою несдержанность, - произнес профессор с большим достоинством, - но мы, ученые старой школы, иногда выходим из себя по причинам, которые кажутся пустяками другим людям, но которые, тем не менее, очень важны для нас. Речь идет не только о соперничестве, каковое мне навязывает этот человек, Крейкшенк, поскольку я не намерен соперничать с ним ни при каких обстоятельствах. Дело в том, что я знаю его, в том числе и по отзывам, многих достойных, образованных людей Америки, но он для меня - дилетант, и этот факт меня раздражает.

   - Одно-единственное слово, профессор, и я вздую его так, как он того заслуживает, - сказал Джедедайя Симпсон.

   - Упаси тебя Господь, Джедедайя! - поспешно произнес маленький профессор. - В ученом мире так не поступают. Вам не следует упрекать Джедедайю за столь примитивные и жестокие методы, Чарльз. Это правда, что он родился в Лексин'тоне, Ки, но его родители были горцами, и он унаследовал от них свои привычки.

   - Это верно, я родился в Лексин'тоне, Ки, - одобрительно заметил Джедедайя Симпсон, - и никто не может у меня этого отнять. Что же касается жестокости, профессор, то вы не слишком возражали, когда, во время плавания в Южных морях, я выкинул за борт дикаря, собиравшегося треснуть вас по голове своей дубинкой.

   - Нет, Джедедайя, не возражал. Ты спас мне жизнь, и я тебе благодарен. Ты спасал ее не один раз, и, вероятно, тебе еще не раз представится такая возможность. Хотя у Джедедайи имеются свои недостатки, Чарльз, у него есть и масса достоинств, он чудесный человек. Однако у него есть и любопытное заблуждение. Он думает, что родился, чтобы стать великим музыкантом, но случай или судьба обманули его.