Зоя

Графиня побледнела, почувствовала вдруг, каким тяжким бременем легли ей на душу утраты, невосполнимость которых она в полной мере ощутила лишь сейчас, когда непосредственная опасность миновала.

Она испугалась даже, что силы изменят ей и она упадет. Но — совладала с этой минутной слабостью.

— Он погиб, Алике, — дрогнувшим голосом сказала она, но и теперь сумела не заплакать. — И Николай тоже… В воскресенье. А Наталья сгорела заживо сегодня утром. — Она не стала добавлять, что невестка сошла с ума. — Скажите… Это правда?.. О Ники? — Ей было страшно спрашивать, но она заставила себя задать этот вопрос. Она должна знать. Иначе происходящее так и останется непонятным.

— Вы имеете в виду отречение? Нет, это ложь. Это немыслимо. Они пугают нас. Сегодня я говорила с Ники по прямому проводу, и он ничего мне не сказал — ни слова. — Царица взглянула на трех девочек, которые плакали обнявшись: Зоя только что сообщила великим княжнам о гибели брата и разрыдалась.

Мари, хоть и была очень слаба, пыталась как-то утешить подругу, поддержать ее. — Нас оставили все наши солдаты… и даже… — она запнулась, — и даже Деревянко бросил Беби.

Деревянко был одним из дядек наследника, находившихся при нем неотлучно со дня рождения. Сегодня рано утром, не сказав ни слова, он покинул дворец и своего воспитанника — ушел не оглянувшись. Второй дядька, Нагорный, сейчас находился с Алексеем в соседней комнате: он не оставит мальчика до смерти — его и своей. Там же был и доктор Федоров. Доктор Боткин вместе с гувернером Гиббсом уехал в Петроград за лекарствами.

— Не укладывается в голове… Наши матросы… Не могу поверить. Ах, если бы Ники был здесь!..

— Он скоро приедет, Алике. Надо взять себя в руки… Как чувствуют себя дети?

— Все больны. Сначала я не смела, не решалась им сказать, но сейчас они все знают — нельзя было больше скрывать. Здесь граф Бенкендорф — он поклялся защищать нас. Вчера утром приехала баронесса Буксгевден. Вы останетесь, Евгения Петровна?

— Да, если это возможно. Возвращаться в Петроград сейчас нам нельзя. — И чуть было не добавила:

«Ни сейчас, ни потом». Она все же надеялась, что жизнь войдет в прежнее русло. Иначе и быть не может. Стоит только приехать царю и… Разумеется, слухи об отречении — наглая ложь, намеренно повторяемая бунтовщиками и изменниками, чтобы запугать народ и подчинить его себе.

— Мы поместим вас в Машиной комнате, хорошо?

А Зоя…

— Зоя будет со мной. Так, теперь чем я могу вам помочь, Алике?

Императрица благодарно улыбнулась при виде того, как старая графиня сбросила с плеч шубу и поддернула манжеты своего скромного платья.

— Отдохните с дороги. Зоя пока побудет с девочками — пусть поболтают в свое удовольствие.

— Я не устала, пойдемте, Алике, приведем остальных. — И с этой минуты Евгения Петровна стала деятельно ухаживать за больными — поить их с ложечки, обтирать влажными салфетками, перестилать постели.

Было уже около полуночи, когда наконец легли спать. Евгения Петровна скоро заснула, а Зоя, прислушиваясь к ее негромкому храпу, думала о том, что всего три недели назад она сидела в этой самой комнате с Машей, и та подарила ей флакончик ее любимых духов. Теперь все было разрушено, хотя никто из девочек еще не осознал этого. Да и она сама вряд ли понимает смысл происходящего — даже после всего того, что ей пришлось увидеть в Петрограде… А великие княжны больны и так бесконечно далеки от уличных беспорядков, от взбудораженных толп, от убийств и грабежей… Ей казалось, что у нее перед глазами навсегда останется объятый пламенем дом на Фонтанке и истекающий кровью Николай. И подумать только — прошло всего четыре дня… Зоя заснула, когда за окном уже брезжил рассвет. Она думала о том, скоро ли вернется государь, войдет ли жизнь в прежнюю колею, — и тут сон спутал ее мысли.

На следующий день к пятичасовому чаю приехал дядя царя, великий князь Павел, и сообщил, что Николай накануне отрекся от престола в пользу своего брата Михаила, который был просто ошеломлен свалившейся на него властью — он был совершенно не готов взять в свои руки бразды правления. Только Алике и доктор Федоров понимали, почему Николай не передал трон Российской империи сыну: хроническая и неизлечимая болезнь наследника держалась в тайне. Создано Временное правительство. Алике молча выслушала эти новости. Ей хотелось только одного — увидеться и поговорить с мужем.

Назавтра, когда царь приехал в Ставку, в Могилев, чтобы попрощаться с армией, этот разговор состоялся. Алике позвали к прямому проводу, когда она вместе с доктором Боткиным давала лекарство Анастасии.

Царица бросилась к аппарату, надеясь, что он скажет: все ложь, но первые же слова убедили ее, что все, к несчастью, правда, и все кончено — и жизнь, и мечты, и династия. Николай пообещал скоро приехать и, как всегда, с нежной заботой расспрашивал о здоровье детей.