Знойные дни в Заполярье

– Спасибо. Не могу вам передать, как я рада, – сказала Эбби. – Да, пока вы не повесили трубку… – начала она, подумав, что, пожалуй, должна сказать, что привезет с собой детей. В объявлении ничего про детей не говорилось.

– Я освобожусь через минуту, Элисон, – сказал кому-то Кристиан.

– Простите?

– Пришел человек, с которым я должен обедать, – заявил он. – Как я вам уже объяснил, брат встретит вас в Фэрбенксе. Я договорюсь, и из транспортного агентства вам позвонят насчет билетов.

– Вы оплатите мой проезд?

– Конечно. Зимние вещи можете не паковать. Все купите там, когда приедете.

– Но…

– Сожалею, но у меня нет времени ответить на все ваши вопросы, – прервал он ее нетерпеливо. – Сойер вам все расскажет.

– Мистер О'Хэллорен…

– Счастливо вам добраться до Хард-Лака, Эбби.

– Спасибо. – Она так и не сообщила ему про детей. Что ж, узнает, когда приедет.

– Ты уверен, что не хочешь, чтобы я слетал за библиотекаршей сегодня вечером? – спросил Джон Хендерсон, садясь напротив Сойера. Волосы у него были вымыты, приглажены, и, похоже, он надел новую рубашку.

– Да ради Бога. – Мужчины в Хард-Лаке вели себя так, словно их собиралась навестить принцесса Диана. Дюк явился утром к Бену чисто выбритый, опрятный и благоухающий лосьоном после бритья. Сойер ухмыльнулся. Следующая женщина должна была прилететь через несколько дней, и Сойер гадал, насколько же у парней хватит запала.

– Ты позволишь Джону встречать библиотекаршу только через мой труп, – прорычал Дюк. – Мы все знаем, что случилось последний раз, когда он вез женщину в Хард-Лак.

– Сколько раз повторять? Это не моя вина.

– Прекратите. Я сам ее встречу. – Сойер с презрением отвернулся от летчиков, и его взгляд случайно упал на доску, на которой Бен обычно писал дневное меню. – Говядина по-веллингтонски? – переспросил он.

– А чем тебе не нравится говядина по-веллингтонски? – вызывающе пробормотал Бен. – Я просто хочу показать ей, что мы цивилизованные люди.

По мнению Сойера, из всего этого все равно ничего не выйдет. Он готов был поставить свой последний доллар, что ни одна из женщин не продержится тут зиму. Вернулось неприятное предчувствие, возникшее у него еще при первом разговоре о женщинах.

– Ты поговорил с сиэтлской газетой? – спросил Бен, ставя перед ним тарелку с яичницей и тостами.

– Нет, – нахмурился Сойер. Еще одна проблема. Ничего удивительного, что журналисты обо всем пронюхали и хотели сделать из этого сенсацию. Они охотились за Сойером всю неделю. Он готов был задушить младшего брата, который назвал им его имя. До того обозлился, что бросил бы трубку, не касайся разговор важных для компании дел.

Сейчас, когда должна была приехать первая женщина, Сойер глубоко сожалел, что не посоветовался со старшим братом. Хотя Чарльз оставался полным партнером «Сыновей полночи», он работал инспектором в нефтяной корпорации Аляски и, случалось, не появлялся в Хард-Лаке неделями. Вот и сейчас его не было.

Когда Чарльз вернется, думал Сойер, он решит, что мы все тут посходили с ума, и будет прав.

– Ну по крайней мере домик готов, – с удовлетворением заметил Дюк.

После того как они отдраили стены и полы, Сойер с несколькими парнями открыли большой дом и достали старую мебель. Сойер, правда, сомневался, что будет уютно спать на матрасах, которые провалялись в кладовке много лет, но Перл вместе с другими женщинами, включая жен рабочих нефтепровода, все проветрили. Они уверили его, что после небольшой починки беспокоиться будет не о чем. Все ведь было тщательно обернуто пластиком.

И Сойер вынужден был признать, что домик выглядит почти привлекательно. Черная пузатая плита блестит, старательно вычищенная. На единственное окно женщины повесили занавески в цветочек и такой же скатертью покрыли грубый деревянный стол. Полки уставили продуктами, и кто-то даже пожертвовал холодильник. Узкая кровать, застеленная сияющими белизной простынями и тонким одеялом, слегка смахивала на тюремную койку, но вслух Сойер этого не сказал. Перл с подругами потрудились на славу, чтобы сделать домик как можно более уютным. Когда он заглянул туда перед завтраком, то увидел, что кто-то поставил на стол глиняный горшок со свежесрезанными полевыми цветами. Прямо рядом с керосиновой лампой и консервным ножом.

Ну что ж, это все, что они могли сделать.

– А как ты ее узнаешь, когда она сойдет с самолета? – спросил Бен, встав прямо против него и наблюдая, как он ест.

– Я надену куртку с эмблемой «Сыновья полночи», – ответил Сойер. – Думаю, она догадается.

– Повтори, как ее зовут.

– Эбби Сазерленд.

– Бьюсь об заклад, что она хорошенькая. У его летчиков был отсутствующий вид, они явно томились ожиданием. Сойер никогда бы не поверил, что такое возможно, если бы не видел собственными глазами.

– Ухожу, а то меня вывернет от вас троих.

– Ты точно не хочешь, чтобы я полетел с тобой? – с надеждой спросил Джон.