Знать и помнить [Диалог историка с читателем]

Уважаемая редакция «Аргументов и фактов»! В свое время я открыл для себя ваш еженедельник. Очень поразился смелостью вопросов и ответов. Читал и не верил, что десятки вопросов, на которые сам ищу ответы, здесь опубликованы на протяжении последнего времени. Достаточно и тех открытий, что сделал для себя о роли Сталина, о «темных» временах 1937―1939 годов (мне говорили, что в 1947 году эта кампания продолжалась). У нас несколько соседей исчезли бесследно в те годы. Но и сейчас есть проявления старого — случай с журналистом Бехтиным в Ворошиловграде. Так у меня появились сомнения. Молодежь бесит, что есть «божки», которым до поры до времени все дозволено. Одной гласности здесь уже мало. У нас в Молдавии тоже был Вышку[43] с компанией. Посадили их, но они выживут и всплывут. Я уверен на 100 процентов. Нынешний энтузиазм (какой есть) перестройки может угаснуть со временем, когда результатов будет меньше, чем предполагалось. А работай те же взяточники в лагерях по 15 лет или их «к вышке» — делу будет малый урон. Мне кажется, наши грехи — в безбоязненности, идут от нее. В кино глупо показывали «бывших»: мол, переживают, переосмысливают. А они ведь классовые враги, говорили одно, делали другое! Я могу понять обстановку полувековой давности. Тогда страх парализовал народы. Недавно прочел поэму А. Твардовского «По праву памяти». Убедился в своей правоте. А вообще подобную литературу при всей обстановке гласности достать невозможно: что попало кому в первые руки — тот и хозяин журнала.

И вообще, последние события говорят о том, что мы еще мало знаем о прошлом. То, что раньше писали — ложь, ныне — лишь шаг к истине. Я, например, не знаю, как быть. Может ли кто-нибудь из авторитетных людей страны на страницах «АиФ» рассказать истину о Солженицыне? Почему Запад его ценит, а мы выслали за клевету?

Многое из зарубежной литературы о нас к нам не доходит. Читают избранные, кто был там. Видео смотрят те же. И здесь потому такая неразбериха. Что считать антисоветским? Я бы, к примеру, взял в руки одно из первых сочинений Солженицына и сам бы решил, читать его или нет, вредно ли оно мне, обществу, семье. Сколько писателей, о которых мы почти и не слышали! Надо создать четкую картину о наиболее сильных из врагов, наших бывших согражданах. Об их работе против нас. А то выходит, что сперва мы полны слухами, а затем их опровержениями.

Где же сейчас взять силы, когда каждому важнее свое, реже — общее? Когда у нас такое брожение умов? Что будет через 10 лет, когда те, кто сегодня хочет перестройки, устанут (а идет к тому)? Силы старого еще не сдаются. Власть — штука опасная. Так вот, бойцы перестройки сами постареют и захотят тишины? Не будем ли мы повторяться в ошибках?

Мой день нынешний менее требовательный, чем вчерашний. Семья, дом, узкий круг интересов — чтение, и только чтение. Стараюсь восполнить то, что упустил прежде.

Мы пишем, спорим, ищем и все же отстаем от времени, потому что считали, что уже обогнали его. А куда делись все те, за чьи ошибки страна платит по самому большому счету? Те, кого не посадили, кто уволен и работает на новом месте, считая себя правым? Не возвернутся ли они в ином качестве? Нужно оказать достойную оппозицию не тем, кто творит перестройку, а тем, кто ею умело прикрывается (последних, увы, больше). Их за руку не схватишь, нужно давить словом — не критики, а анализа. От критики уже есть ряд «обезболивающих средств».

Я знаю, мне не хватает образования, опыта, смелости. Я молод, многого не знаю, и не у кого узнать… Мог бы еще привести примеры, но пора и честь знать.

25 марта 1987 г.

А. А. Каменцев, ветеран 6-й армии, г. Стрый Львовской обл. Обороне и отступлению нас не учили

Как участник Великой Отечественной войны, испытавший трагедию 1941―1942 годов, не могу не сказать: так называемая «внезапность» войны — это ложь. 11―12 мая 1941 года на совещании в штабе 18-го мехкорпуса в г. Аккермане (теперь Белгород-Днестровский) было четко и ясно сказано: с 22 по 28 июня Германия начнет военные действия. Против нашего Одесского округа стоят 11-я немецкая армия и 4-я румынская. Замполитам батальонов и полков это объявили сначала комкор-18 генерал П. В. Волох, а потом полковой комиссар И. А. Гаврилов.

В конце мая командир 44-й танковой дивизии полковник В. П. Крылов собрал в Тарутино (это местечко в тогдашней Измаильской области) совещание сержантского состава и отчетливо сказал: «С 22 по 28 нюня начнется война. Против нашей дивизии на той стороне реки Прут стоит дивизия полковника Гофмеера». Полковника Гофмеера мы знали, так как с группой офицеров он был у нас в Тарутино на параде 7 ноября 1940 года. О какой внезапности можно говорить, если сержанты и лейтенанты почти точно знали о сроке нападения? Что же из нас «дурачков-винтиков» сделал верховный вождь для оправдания своих просчетов? Речи не может быть даже о тактической внезапности. Я специально называю фамилии комсостава, чтобы Вы не подумали, что я фантазер.