Знать и помнить [Диалог историка с читателем]

И личность Сталина, и роль его в истории заслуживают, пожалуй, отдельной большой книги. Хуже нет, когда замалчиваются имена и факты. Да и нет у нас в стране непосвященных. Те, кто жил в те прекрасные, трудные, грозные, страшные годы, знают все имена и многие факты, а те, кто родился позже, знают от тех, кто знал, или из книг и фильмов. Я — из книг. Книг, где скупо и осторожно кидали аргументы и факты, имена и фамилии. С ужасом в сердце я читал про 37-й и 38-й, 39-й и 40-й, про «ставших лагерной пылью», как писал Твардовский. Мне не хотелось верить этим великим писателям — и Симонову, и Шолохову, и Эренбургу, и Трифонову, и всем, всем им… Но время шло, и верить приходилось. Я верил своему отцу, двое близких родственников которого сгинули во тьме конца 30-х, а он и не знал тогда, что и могил их не найдут. И в 15―17 лет (мне как раз столько и было) в душе моей произошел надлом. Я, истово веривший во все наши идеалы (а иначе и быть не могло у более или менее думающего школьника в этом возрасте), верить во многое перестал. К несчастью, пора формирования моих жизненных установок пришлась на конец 70-х — «годы давние, глухие», когда на стенах классных комнат вместо портретов Ленина висели портреты «скромного» деятеля из Днепропетровска с пятью звездами на пиджаке. В те же годы в кино и книгах стали проглядывать такие мысли: Сталин, дескать, был велик и останется таковым, а «ошибки» — ну, у кого их не было… А мне было противно и горько видеть за стеклами ЗИЛов и КамАЗов орлиные профили и портреты генералиссимуса. Не мной сказано: «Не может называться коммунистом тот, у кого руки по локоть в крови». И спорил я до хрипоты, цитировал «Письмо к съезду» В. И. Ленина, сыпал фамилиями, но ни имя вождя, ни имена Блюхера, Тухачевского, Егорова, Гамарника, Орджоникидзе, Артузова и прочих впечатления не производили. Мне в ответ хрипели, что при Сталине жизнь была разлюли-малина, все было, и все было дешево, был порядок, не было беспорядка, с его именем бросались под танки и т. д. и т. п. Уверяли, что по сравнению с 70-ми годами 30-е и 40-е — рай. В какой-то степени я понимаю моих оппонентов. Попробуйте 20 лет внушать народу, что Сталин — бог, затем 3 года помалкивать, 8 лет крушить самое упоминание о нем, потом лет 15 потихоньку восстанавливать «доброе имя», а потом…

А потом я впервые прочел «Новое назначение» Бека, «Исчезновение» Трифонова, «По праву памяти» Твардовского и «Фуку» Евтушенко. Три первых произведения были в свое время прикрыты и не издавались. А в «Фуку» я впервые прочел фамилию «Берия» помимо учебника истории КПСС и был потрясен тем, как сумел Евтушенко изобразить этого омерзительного «ястреба» в нескольких строчках, и лишь тогда понял полностью смысл фразы из симоновского «Солдатами не рождаются»: «Жаловаться было некому».

Хвала и слава Тенгизу Абуладзе за его фильм «Покаяние»!..

И последнее. Один из ваших корреспондентов предлагает вернуть имя Сталина городу на Волге. Я — волгоградец и новым именем города горжусь. А уж если возвращать старые имена всем городам, то, боюсь, запарятся картографы, ведь в честь «отца народов» было названо городов никак не менее 10 или 15. И, в конце концов, хватит смешить людей. А то у нас есть города, в течение каких-то 30―50 лет переименованные по три-четыре раза. Может, хватит?

21 марта 1987 г.

М. М. Котина, г. Москва. Ищу брата

Наконец-то гласность коснулась «белых», «больных пятен» Великой Отечественной войны. Простите, что пишу Вам о личном горе, но оно переплетается с общенародным и потому оправдано. Все годы я пыталась найти следы 3-й гвардейской дивизии, в которой служил мой брат Половец Исай Маркович, 1923 года рождения. Официальные органы не имеют сведения о передвижении этой дивизии, и мне не удалось найти ни одного участника событий. По неофициальным данным, дивизия была сформирована из комсомольцев-добровольцев (брат пошел тоже добровольцем) и, необученная, брошена на финнов. А финны, как говорят, в плен не брали и ее всю скосили. Так рассказывал один фронтовик в годы войны. В Лодейном Поле мне говорили, что дивизия попала в окружение и вышла к Лодейному Полю в количестве 600 человек. За многочисленные ошибки командования расплачивались наши братья и отцы. По моему мнению, виноваты и мы, живущие, что своим молчанием допустили эту трагедию. Простите, что так пишу, но мне кажется, что я стою под Вашими знаменами.

Мне бы хотелось узнать, занимается ли кто-нибудь из историков Ленинградским фронтом и окруженными там дивизиями, и можно ли мне об этом узнать.

23 марта 1987 г.

Н. В. Огарев, ветеран войны, член КПСС с 1943 года, г. Кириши Ленинградской обл. История — мост в будущее