Знание-сила, 2005 № 06 (936)

У людей, лишенных способности полнокровно чувствовать, зачастую наблюдаются странные ощущения. «Сердце мое сильно билось, но мысли были спокойны: голова холодна». Вместо приступов ярости начинает ныть сердце; вместо страха — тупая боль в животе... Эмоции как будто пытались захватить тебя, встряхнуть оледеневшую душу, но не добудились и теперь бессмысленно буравят тело. Можно месяцами ходить от врача к врачу. Они не растопят твое ледяное сердце, не прогонят странную боль. И почему многие эмоции так тесно связаны с физическими реакциями? Почему в минуты переживаний у нас учащенно бьется сердце, волосы встают дыбом, мурашки по спине перекатываются? По одной из популярных сейчас гипотез, в головном мозге есть участок, что фиксирует эти реакции и по ним определяет, какое чувство надо выказать. Телесные ощущения преобразуются в точную душевную характеристику. Если этого не происходит, остается лишь непонятного происхождения боль. Вроде бы все хорошо, ты не волнуешься, ни на что не реагируешь, спокоен, равнодушен к пустякам, а вот что-то не отпускает тебя. Может, это фантомная боль? Призрак не рожденного чувства мечется в темнице твоего тела не в силах выбраться наружу?

Еще прежде чем мы что-либо ощутим, физическое состояние тела меняется: напрягаются мышцы, иным становится сердечный ритм, происходит бурный выброс гормонов. В различных отделах мозга все это фиксируется. Можно сказать, что мозг составляет сиюминутные карты состояний, например, карту мускулатуры, карту сердечно-сосудистого кровообращения, гормональную карту. Учет им ведет лимбическая система. «Мозг, как внимательный зритель в театре, — отмечает американский нейролог Антонио Дамасио, автор книги «Я чувствую, значит я есть», — непрерывно следит за происходящим в организме и беспрестанно осыпает его сигналами».

Так неужели чувства — это то, что остается, когда мозг проанализирует физическое состояние организма? Осмотрит «пакеты ощущений», на которых жирно написано: «Бояться!», «Гневаться!», «Радоваться!» Мелькнул такой «пакет», и сразу в мозгу включился определитель; жизнь продолжается... Не включился — вот и слоняйся призраком собственной тени.

Но тут поневоле задумаешься: «Если мы так чувствуем, то разве нам одним даны от природы чувства?» Ведь эмоциональные реакции присуши даже животным, которых мы привыкли считать крайне примитивными. Попробуйте коснуться улитки, она сразу спрячется в раковину. Как показали исследования, у улитки при этом возрастает кровяное давление, бешено начинает биться сердце — как у человека, которого темным вечером кто- нибудь схватит сзади за шею. Улитка боится, паникует. Остается лишь спорить о том, испытывает ли она чувство страха или только демонстрирует физическую реакцию. Возможно, многие виды животных чувствуют так же, как и мы, но мы способны лишь фиксировать их непосредственные физические реакции...

Жан Огюст Доминик Энгр. Одиссея. 1827

Возьмем, к примеру, улыбку, это оружие хитрованов и богатство простаков. Улыбаться столь же естественно для человека, как и дышать. И как же мне хочется вернуть себе хоть одно чувство — легко, беззаботно улыбнуться, как это делают... обезьяны, собаки, дельфины!

Улыбка ведь проверена на оселке эволюции. Улыбаться, по-видимому, умели общие предки человека и человекообразных обезьян. И раз приматы не думают грустить уже миллионы лет, значит, такое поведение им выгодно. Очевидно, улыбчивые обезьяны выживали чаше тех, кто бродил с унылым видом. Весельчаки открыто демонстрировали миролюбие. «Приветствую тебя и не буду нападать» — вот древнейший смысл любой улыбки. Хмурые, казалось, таили угрозу, были опасны для окружающих. Их вид часто провоцировал ссоры. Они гибли, калечились, долго залечивали раны, а их антиподы исправно штамповали потомков.

По словам американского этолога Марка Бекова, автора книги «Улыбка дельфина. Характерные проявления эмоций у животных», таким социальным животным, как приматы, были необходимы некие элементы поведения, свидетельствующие о миролюбии. «Было бы удивительно, если бы они не научились сигнализировать о том, что хотят избежать ссоры».

Впрочем, громко смеяться приматы стали сравнительно недавно. На протяжении миллионов лет их радость ограничивалась приветственным оскалом. Выразительная игра лицевых мышц заменяла характерное для животных приветствие, выполняемое всем телом. Владельцам собак, например, не нужно напоминать, как встретит вас любимый пес после долгого отсутствия: бросится к вам, поставит лапы на грудь, будет покачиваться, вилять хвостом, тянуть оскаленную мордочку к вашему лицу. Обезьяны скупее и, пожалуй, точнее в жестах. Множество различных движений они, как и мы, подменяют одним мимическим жестом: улыбкой.