Знание-сила, 2002 №04 (898)

Началось короткое и неяркое царствование Екатерины I. Власть не сделала домохозяйку государственным человеком, несмотря на внешний блеск и торжество. Ее внешность вполне отвечала духу времени: она была, по словам известного историка и придворного графа С.Д. Шереметева, «очень телесна, во вкусе Рубенса и красива». Что же касается государственных способностей императрицы, то комплимент капитана-француза Ф. Вильбоа: «Немногие умели пришпорить лошадь с такой грациозностью, как она», вполне ясно их характеризовал. Новая правительница могла поддерживать разговор на четырех языках, усвоила внешний облик сановного величия и некоторые – весьма смутные – представления о стоявших перед страной проблемах, но всерьез руководить государственными делами была не в состоянии.

Отбыв положенный траур, стареющая императрица стремится наверстать упущенное – фавориты, наряды, праздники не кончаются и не отличаются изысканностью вкуса. Племянник знаменитого петровского «дебошана» Иоганн Лефорт, закаленный на придворной службе у польского короля, с некоторым удивлением передавал свои петербургские впечатления: «Я рискую прослыть лгуном, когда описываю образ жизни русского двора. Кто бы мог подумать, что он целую ночь проводит в ужасном пьянстве и расходится, это уж самое раннее, в пять или семь часов утра».

По петровской традиции она еще посещала верфи, госпитали и выезжала на пожары, но большая часть «ра7 бочего времени» посвящалась прогулкам «в огороде в летнем дому», в других резиденциях, по улицам столицы и регулярным застольным «забавам» и «трактованиям».

Екатерина обещала «дела, зачатые трудами императора, с помощью Божией совершить», и по мере возможностей следовала этой программе. Она утвердила уже рассмотренные Петром штаты государственных учреждений, отправила в далекое путешествие экспедицию капитан-командора Витуса Беринга, дала аудиенцию первым российским академикам. В новой столице продолжали мостить улицы, а на «Першпективной дороге» – будущем Невском проспекте – поставили первые скамейки для отдыха прохожих. Новые указы так же решительно запрещали даже отставным дворянам под страхом штрафа и битья батогами ходить «с бородами и в старинном платье» и предписывали щетину «подстригать ножницами до плоти в каждую неделю по дважды». На русскую службу по-прежнему охотно принимались иностранцы, и многие из деятелей эпохи пресловутой «бироновщины» – А.И. Остерман, Б.Х. Миних, Р.Г. Левенвольде – начали свою карьеру как раз в это время.

Для решения важнейших государственных проблем при императрице был образован в 1726 году Верховный тайный совет «как для внешних, так и для внутренних государственных важных дел»; в него вошли Меншиков, П.А. Толстой, Г,И. Головкин. Ф.М. Апраксин, А И. Остерман и из представителей «оппозиции» – князь Д.М. Голицын. В том же году Екатерина несколько раз посетила его заседания, но с декабря и до конца царствования там не появлялась. Правда, появился указ 4 августа о действительности распоряжений за подписями всех членов Совета, без этого нормальная работа государственной машины была просто невозможна.

Екатерина контролировала Тайный совет через Кабинет – личную канцелярию царя во главе с опытным бюрократом А.В. Макаровым. Кабинет получал с мест необходимую информацию (всем губернаторам и военному начальству в 1726 году было приказано о «новых и важных делах» сообщать прежде всего в Кабинет) и от имени Екатерины общался с Советом. Оттуда же выходили ее именные указы. Они-то и касались прежде всего пожалований чинами и «деревнями», увольнений и назначений: в этих случаях Екатерина иногда отстаивала свое право и вопреки мнению Совета.

Верховный Тайный совет обсуждал проблему корректировки реформ, слишком большим было напряжение сил страны. Но все это делали другие. А личная инициатива Екатерины нередко представляла собой не более чем карикатуру на петровские замыслы. Знаменитые ассамблеи превращались в разгульные вечеринки для узкого круга придворных, выдвижение талантливых и умелых помощников – в пожалования новым фаворитам и крестьянской родне императрицы: ее братья Карл и Фридрих Скавронские стали в 1727 году графами Российской империи.

Зимний дворец Петра I в Санкт-Петербурге. Гравюра И. Ф. Зубова., 1716 год

Но главной своей государственной задачей императрица поставила устройство достойных «партий» для дочерей. Брак старшей. Алны, был уже предрешен Петром, в результате в круг высшей российской знати вошел герцог Карл-Фридрих Голштинский. Екатерина хотела во что бы то ни стало вернуть зятю отнятые у него Данией земли, не останавливаясь перед неизбежным международным конфликтом. В мае 1726 года императрица велела вооружить пушками свою личную яхту и собиралась лично возглавить флот в походе на Данию. Но в Балтийское море вошла английская эскадра, и начинать военную кампанию без союзников и при полном превосходстве противника на море было невозможно, пришлось ограничиться приведением в порядок укреплений Кронштадта и Ревеля.