Знание-сила, 2002 №04 (898)

Подобные изображения на Балканах и Ближнем Востоке археологи находят довольно часто. Их разнообразие поражает. На некоторых танцующие изображены на фоне каких-то архитектурных деталей – видимо, знак того, что они танцуют на открытом месте, среди домов. На других фигуры намечены лишь силуэтом – специалисты почему-то считают, что это изображение ночного танца. На самых ранних рисунках танцующие люди изображены как примитивные фигуры с треугольными головами, а то и вообще без голов, с поднятыми вверх руками и ногами. Самые поздние представляют собой сложные многофигурные сцены, напоминающие фотографии современного балета. Взятые вместе, эти сотни танцевальных сцен, собранные Гарфинкелем, образуют уникальную иллюстрированную энциклопедию древнего танца и позволяют сделать кое-какие теоретические выводы и предложить некие гипотезы касательно роли танцевального ритуала в эволюции человеческого общества.

«Танец был средством социального общения в до-государственных обществах, – утверждает в своей книге Гарфинкель. – Он был частью ритуала, который координировал всю активность коллектива. Наступало время сеять или собирать урожай, и все собирались между домами и танцевали, и это было знаком начала коллективной работы». Гарфинкель видит подтверждение этой своей гипотезы в том странном факте, что, начиная примерно с 5000 тысяч лет назад, танцевальные мотивы почти полностью исчезают с каменных памятников и керамической посуды. Это было время возникновения первых государств и монархий в регионе, и понятно, что теперь уже не танец, а цари и их чиновники начали организовывать и направлять в нужную себе сторону коллективные действия людей. Люди наверняка продолжали танцевать, но танец, как главный социально-организующий мотив, исчез из художественной памяти обшества.

Гарфинкель рассматривает и другую общественную роль танца – информативную: «До появления письменности и школ общественные ритуалы, символизируемые танцем, были главным механизмом передачи знания и образования».

Эта широкая интерпретация социальной роли танца в древних человеческих обществах была с интересом встречена многими историками, хотя ее смелость насторожила некоторых из них. Другие историки и археологи ограничиваются описанием самих изображений, не пытаясь реконструировать поведение людей. Тем не менее у Гарфинкеля уже появились и последователи. Так, мичиганский специалист Кент Фланнери, соглашаясь с тем, что танец наверняка имел более широкую социальную роль, нежели только коллективное развлечение, предлагает толковать его как ритуал, связывающий членов первобытного племени с их мифическим «общим предком». «С возникновением первых оседлых поселений, – рассуждает Фланнери, – возникли и большие коллективы, насчитывавшие многие сотни сот людей. Их единство скреплялось верой в происхождение от некого обшего предка, вроде Великого Койота или Большого Орла у североамериканских индейцев. Танцы, как ритуал перевоплощения в Предка, укрепляли эту веру, сплачивая коллектив».

Гарфинкель, однако, настаивает на том, что главная роль танца была связана не с родовым, а с трудовым объединением ранних оседлых коллективов. «Охотники и собиратели, – говорит он, – видели результаты своего труда немедленно. Между тем сельское хозяйство характеризовалось «отсроченным вознаграждением». Прежде чем собрать урожай, нужно было расчистить поле, вспахать и засеять его, защитить от вредителей и сорняков. Переход к такому образу жизни требовал своего рода «познавательной революции», переворота в сознании, резкого изменения всех прежних представлений о связи между трудом и его результатом. Возможно, именно танцы и им подобные ритуалы помогали держать людей в убеждении, что успех требует их совместного труда. Не случайно почти на всех изображениях люди танцуют группами, а не в одиночку».

ЖУРНАЛЫ

Апокалипсиса не будет?

Александр Зайцев

Самый сильный человек на свете – это тот, кто наиболее одинок

Г. Ибсен. «Враг народа»

«Быть в оппозиции – значит говорить нелицеприятное» – это известно всем нам. Однако датчанин Бьерн Ломборг, автор книги, выпущенной в конце 2001 года издательством Кембриджского университета, угодил в ряды оппозиции за то, что говорит лишь приятное. Его книга стала бестселлером, потому что несет благие вести о будущем: «Нет повода для уныния. Мы живем в лучшую эпоху. Все мрачные протозы несбыточны. Апокалипсиса не будет. Статистика доказывает обратное».

В одночасье в кругах экологов не стало персоны противнее Ломборга. Он один перечеркивает всю их деятельность. Поэтому на датского профессора обрушилась волна самой резкой критики: он удостоился прозвища «Иуда», а выпуск книги назван «провокацией». Перед выступлением в Лондонском Королевском обществе к нему пришлось приставить четырех (!) телохранителей. «Почему экология должна страдать от выходок какого-то самодовольного мракобеса?» – подобные вопросы часто появляются на сайте www.anti-lomborg.com.