Знание-сила, 2002 №04 (898)

Но внимательный анализ показывает, что их аргументы несостоятельны. Когда тетерев токует, павлин распускает свой хвост перед самкой или древний охотник, более зоркий, чем другие, и потому более удачливый в охоте, возвращается с добычей, все они используют средства, данные им природой, то есть именно генами, через пресловутые белки, для более эффективного продолжения рода. Лучшая песня, более яркий хвост, богатая добыча обеспечивают им преимущество в конкуренции за самку, и в результате они оставляют более многочисленное потомство, которое несет в себе их гены. И столь же трудно согласиться с утверждением Коди, будто гены не могут – опосредованно, разумеется, а не напрямую, как он наивно представляет, – определять собой интеллектуальные или другие особенности индивидуума (его IQ, меру агрессивности, сексуальную ориентацию и т.п.). Более того, все известные факты убедительно свидетельствуют, что и в этом плане люди мало чем отличаются от животных, и именно это убеждение легло в основу таких новых наук, как эволюционная психология, изучающая роль генов в индивидуальном повелении людей и животных, социобиология, занимающаяся влиянием генов на социальное поведение, и неодарвинизм, о котором говорилось выше.

Сказанное возвращает нас, однако, к поставленному выше вопросу Фодора и его единомышленников: пусть работой мозга управляют гены, но не может ли в таком случае быть так, что не длительная эволюция, а всего лишь крохотная мутация в этих генах сделала человеческий мозг столь уникальным?

Еще год назад, когда книга Фодора только выпита, об этом можно было только спорить. Но сегодня на сей счет есть уже достоверные экспериментальные факты. На недавней конференции по человеческому геному, состоявшейся в Эдинбурге, генетик Сванте Пааво доложил о проведенном им – с помощью генных чипов – исследовании различий между генами людей, шимпанзе и макак. Отличия человека от шимпанзе в самих генах оказались ничтожными – не более 1,3 процента всех «генетических букв» (на три их миллиона в геноме). Зато неожиданно обнаружились существенные различия в активности различных генов. Исследователи идентифицировали 165 генов, которые по- разному работают у этих трех разных видов животных, и при этом – внимание! – если в клетках крови и печени эти различия минимальны, то в мозгу они оказались наиболее резко выражены. Именно в мозгу, как выяснилось, расположена основная часть генов, по-разному работающих у человека, шимпанзе и макак. Это заставляет думать, что не «единоразовая мутация» в каком-то единичном гене, а длительно, постепенно, то есть эволюционно накапливавшиеся изменения в работе множества генов, – вот что привело к отличию человеческого мозга от обезьяньего.

Не «Великий скачок», а «Ее величество эволюция». Этот вывод подкрепляет и работа Аджит Варки, доложенная на той же конференции и посвяшенная поиску различий в белках на поверхности клеток людей и обезьян. Варки удалось показать, что одно из таких различий – отсутствие некого белка, даюшее людям определенное эволюционное преимущество перед обезьянами (защиту от прикрепления определенных вирусов к нейронам мозга), – вызвано мутацией, имевшейся и у Гомо сапиенса, и у неандертальца (которые сосуществовали 40-50 тысяч лет назад), но отсутствующей у человекообразных обезьян, а стало быть, возникшей после того как линии этих обезьян и гоминидов разошлись от их обшего предка, жившего 5 миллионов лет назад.

Судя по всему, «новая теория мозга» прокладывает себе дорогу, все шире подтверждаясь новыми и новыми фактами. Кажется, мы приближаемся к признанию справедливости этой гипотезы. Это, несомненно, будет означать фундаментальный переворот в наших представлениях о том, как работает мышление.

ФОКУС

Время прощаться с квазарами

Александр Волков

Некоторые открытия впору назвать «закрытиями». Одно из последних событий в астрономии к таковым и относится. В течение десятилетий астрономы изучали квазары, и вот объект их научной страсти исчез. Растаяли, словно мыльные пузыри, радиогалакгики. Развеялись, как дым, сейфертовские галактики. И даже блазары канули в млечную космическую Лету…

Что же случилось на небесах?

Млечный Путь глазами иногалактянина

Большинство галактик не слишком ярки. Они напоминают наш Млечный Путь. Впрочем, около 10 процентов галактик светятся в десятки, а, может быть, в тысячи раз ярче «обычных» галактик, поэтому их называют «активными». Есть настояшие «монстры»: их можно разглядеть в телескоп с расстояния в миллиарды световых лет.

За последние шестьдесят лет астрономы обнаружили целый «зверинец» так называемых галактик с активными ядрами. Количество их типов перевалило за десяток. Однако их природа оставалась загадкой для ученых.