Знание-сила, 2002 № 03 (897)

Стоила ли игра свеч? Верно ли британцы вложили деньги в движимые отряды кочевников? Прежде всего, им удалось расколоть мусульман. Хранитель главных святынь ислама самолично поднял мятеж против султана. Идея «священной войны», более увлекшая немецких генералов, чем мусульман, потерпела неудачу. Однако особой пользы от мятежного шерифа тоже не было. Он преследовал свои интересы.

Уже в феврале 1915 года османская армия, подстрекаемая немецкими эмиссарами, напала на Суэцкий канал. Для его защиты приходилось присылать все новые войска. Порой этот фронт отвлекал до полутора миллионов (!) солдат Антанты. В том числе по этой причине провалилось наступление союзников в Месопотамии. Итак, война на Ближнем Востоке отвлекала огромные силы, а вовсе не напоминала «легкую прогулку». В этой борьбе Лоуренс и его бедуины играли второстепенную роль. На южном фронте, как и ка западном, союзники одержали победу в затяжной, окопной войне. Бедуины же в основном «отличались», нападая на беженцев или отступающие части и беспощадно, вопреки международным конвенциям, вырезая своих противников к ужасу британского командования.

Легенду о «всенародном арабском восстании», поднятом в тылу Османской империи, творили сразу несколько человек: «воин-интернационалист» Томас Эдуард Лоуренс, описавший свои приключения, а также американский корреспондент Лоуэлл Томас и военный историк Бэзил X. Лиделл, восхвалявший кавалерийские атаки бедуинов в укор британским генералам, предпочитавшим окопную войну.

Отголосок легенды вернулся к арабам в образе «коварного Запада», нарушившего их планы, а также в виде мечтаний о «великой мусульманской державе», что увлекают новые поколения фанатиков и авантюристов, заранее готовых к тому, что европейцы опять их обманут, и потому объявляющих им «джихад».

«Он не жаждал богатства, он не завидовал чужим успехам, он не наделен был и толикой честолюбия, а особенно жаждой власти», – слова некролога точны. После войны Т.Э. Лоуренс отказался от наград, узнав, что британские власти обманули арабов. Под чужим именем он поступил в армию рядовым солдатом. Впоследствии он так и не дослужился до звания офицера, разбившись на мотоцикле.

Но в традиции ли мусульман этот идефикс немецких генералов?

В 61-й суре Корана сказано: «Поистине Аллах любит тех, которые сражаются на Его пути» (61, 4). Перед павшим в бою тотчас открываются райские врата. Аллах «простит тогда вам ваши грехи и введет вас в сады, где внизу текут реки, и в жилища благие в садах вечности» (61, 12).

Однако, замечают авторы журнала «Spiegel», посвятившие в 2001 году спецвыпуск «Тайнам ислама», из этих стихов трудно вычитать призыв к священной войне. Некогда «джихад» означал лишь индивидуальное служение верующего Аллаху. Слово «война» звучит в арабском языке иначе. Впрочем, «джихад» можно истолковать и как «служение Аллаху с оружием в руках». Религиозной обязанностью «джихад» может стать лишь при нападении на страну внешних врагов, но никак не при нападении самих мусульман на чужую страну, пусть даже там живут «неверные».

Наоборот, если мусульманам выгоднее заключить мир с неверными, то мир – и Коран в том порука – будет заключен. Этому не помешают никакие призывы к «джихаду». Так, в 1979 году соглашение о перемирии Израиля и Египта – так называемое кемп-дэвидское соглашение – было внимательно изучено лучшими знатоками мусульманского права в Каире и одобрено ими.

«Несправедливо говорить об исламском терроре, – подчеркивает Хамди Саксук, египетский министр по делам религии, в своем интервью, данном журналу «Spiegel». – Эти преступники извратили нашу религию. Они – маргиналы; подобные люди есть в любом другом обществе… Они имеют столь же мало общего с нашей истинной верой, как и те обманутые христиане в Америке, что во имя своей религии расстреливают врачей в клиниках, проводящих аборты».

КНИЖНЫЙ МАГАЗИН

Не сдаваться – ни в коем случае!

Галина Бельская

С некоторых пор в доме нашем возникают хоть и короткие, но весьма драматичные стычки: я забираю книгу с маминого стола (читать ей нельзя по состоянию зрения), а она, обнаружив пропажу, начинает слезно просить отдать ее обратно, чтобы «договорить с ним, дослушать его». Речь идет об авторе книги «Жить для возвращения» Зиновии Михайловиче Каневском (М.: Аграф, 2001). И всякий раз я сдаюсь. Действительно, если разговор, а вернее – собеседник, важнее здоровья – что тут скажешь? Много ли есть людей, которых хочешь дослушать спустя пять лет после их ухода?