Знаменитые случаи из практики

“Но нижеследующее доказывает крайнее вероломство (В примечании к этому месту автор пытается смягчить резкость слова “вероломство”, ссылаясь на один из аргументов своей теодицеи. Последние мы вскоре рассмотрим) применяемой по отношению ко мне политики. Почти каждый раз,. когда у меня чудесным образом возникал позыв к дефекации, кого-либо другого из окружающих меня посылали ( путём соответствующего стимулирования его нервов) в уборную, чтобы предотвратить мою дефекацию. Этот феномен я наблюдал годами и в настолько бессчётных случаях, -- в тысячах случаев -- и с такой регулярностью, что предположения о случайных совпадениях безусловно отпадают. И поэтому возникает вопрос: “Почему ты не к--шь?” на который напрашивается замечательно простой ответ, что я “настолько глуп и так далее”. Перо буквально не подымается, чтобы описать такой чудовищный абсурд, как Бог, ослеплённый своим незнанием человеческой природы настолько, что он способен предположить, что существует человек слишком глупый для того, чтобы делать то, что умеет каждое животное -- слишком глупый, чтобы ка--ть. Когда, в случае подобного позыва, мне удаётся произвести дефекацию, -- а обычно, т.к. практически всегда уборная оказывается занятой, я использую для этой цели ведро -- процесс сопровождается нарастанием необычайно сильного чувства духовного сладострастия. Ибо облегчение от давления, оказываемого присутствием фекалий в кишечнике, порождает ощущение необычайного подъёма в нервах сладострастия, и то же происходит при мочеиспускании. По этой причине, даже до сих пор, в то время как я отправляю свои естественные надобности, все лучи неизменно соединяются; по этой же самой причине, когда бы я не приступил к этим естественным актам, неизменно производится (пусть, как правило, и бесплодная) попытка чудесно остановить процесс дефекации или мочеиспускания.” (Это признание в удовольствии от экскреторного процесса, которое мы привыкли рассматривать как один из аутоэротических компонентов детской сексуальности, можно сравнить с замечаниями маленького Ганса в моём “Анализе фобии у пятилетнего мальчика”). (225-7)

Более того, этот уникальный Бог Шребера не в состоянии научиться чему-либо даже на опыте: “ Из-за той или иной постоянной особенности его натуры, Бог, по-видимому, не может извлекать уроков на будущее из таким образом полученного опыта”. Стало быть, он может повторять вновь и вновь всё те же мучительные испытания, и чудеса, и голоса, без изменения, год за годом, пока он неминуемо не становится посмешищем для жертвы своих преследований.

“В результате, т.к. теперь чудеса в огромной степени утратили свою былую способность наводить ужас, Бог кажется мне, помимо всего прочего, весьма забавным и ребячливым во всех его видимых мною проявлениях. Что касается моего собственного поведения, всё это становится причиной того, что в целях самообороны мне часто приходится выступать по отношению к Богу в роли насмешника, а в некоторых случаях даже вслух насмехаться над ним. “(333)

Но это критическое и мятежное отношение к Богу, тем не менее, часто сменяется у Шребера совершенно иным взглядом, многократно им выраженным:” Но здесь вновь я хочу особо подчеркнуть, что это всего лишь маленькие эпизоды, которые, я надеюсь, закончатся самое позднее после моей смерти, и что право насмехаться над Богом принадлежит только мне и никому кроме. Для них Он остаётся всемогущим творцом Неба и земли, первопричиной всего сущего, будущим спасением, перед которым нужно испытывать преклонение и глубочайшее благоговение ( несмотря на то, что некоторые из общепринятых религиозных убеждений следует пересмотреть) (Даже на основном языке иногда случалось, что Бог был не оскорбителем, а оскорбляемым. Например: “ Чёрт побери! Подумать только - чтобы Бог позволял себя тр—ть!”). (333-4)

Поэтому предпринимаются многочисленные попытки оправдать поведение Бога по отношению к пациенту. В этих попытках, отражающих столь же много ума, сколь и все другие теодицеи, объяснение основывается то на общей природе душ, то на необходимости самосохранения, стоящей перед Богом, то на порочном влиянии души Флехьсига.(60-61) Тем не менее, в общем, болезнь рассматривается как борьба между человеком Шребером и Богом, победа в которой остаётся за человеком, несмотря на всю его слабость, т.к. на его стороне Мировой Порядок.(61)