Знамение. Час Икс

Казалось бы ради чего? Скажи кому — посмеются… Жена бросила его лет десять назад, когда он начал пить и лишился работы. Взрослые дети уехали в Москву и Питер, и перестали выходить с отцом на связь. Квартиру же свою он сдал в аренду гастарбайтерам, чтобы были деньги на выпивку. А сам переселился сначала к приятелю, а потом, как стало тепло, и вовсе стал шататься по бомжевским подвалам, тусуясь среди таких же бродяг, как и он, опустившись на самое городское дно, оказавшись среди тех, кто сдался тягаться с жизнью, и искал утешения на дне бутылки.

Не жизнь, а сплошное мучение… Драма… Его личная драма. Драма маленького человека, потерявшего жизненные ориентиры…

Глупая и пошлая драма…. Для него, когда-то молодого подающего надежды инженера. Красивого парня с тугими кудрями, на которого засматривались девушки на потоке в университете. Где теперь эти кудри…? Где тот красавчик? Где те томно вздыхающие поклонницы? Все ушло. Растворилось. Унеслось с ветром девяностых, когда большая страна с кроваво-красным флагом на флагштоке, где он провел свое детство, юность и раннюю молодость, рухнула, словно колосс на глиняных ногах, погребя под своими завалами миллионы судеб. В том числе и его, лишив карьеры блестящего гидротехнического инженера.

Некоторое время он зарабатывал на подработках, в небольших фирмах, сомнительных и мутных проектах. Даже иногда добивался некоторых успехов и денег. Но все же не смог стабильно удержаться на переменчивых волнах нового времени, найти свое место под новым солнцем, требующим новых навыков и соблюдения правил, которые ему были чужды.

Он в итоге опустился. Спился. Потерялся…. И как бы и жить больше ему было не зачем. Но все равно жить хотелось. Все равно как… Без работы. Без близких… Одному…. На улице… В подворотне… Пить водку со случайными собутыльниками. Жрать просроченную еду из местного магазина…. Утолять жажду из дождевой лужи… Все равно… Просто жить…

Он понял эту простую и одновременно сложную истину только тогда, как после долгих мучений с непрекращающимся сухим кашлем, болью в груди и одышкой, он случайно попал в государственную поликлинику, где он все еще состоял на учете. И где его, грязного и плохо пахнущего, все же приняли. Проверили сначала на флюорографии. А потом, после дополнительных анализов, выдали диагноз. Рак легких. Рак, мать его, легких!!! И все из-за гребаных сигарет!!!

Вот так… Рак легких… Два слова и девять букв. Буквы, которые могли сложиться в любую другую комбинацию слов. Но которые сложились вдруг именно так. Словно он вытянул некую черную пиратскую метку. И теперь ему нужно было собрать свои пожитки и двинуться прочь с вечеринки, слыша как за спиной остальной народ продолжает веселиться и танцевать…

Сначала он все отрицал, продолжая курить и бухать, отмахнувшись от предложения сердобольного врача положить его по бесплатной квоте в больницу на удаление метастаз и на химиотерапию. А когда приперло, закашлялось кровью и замутило до тошноты, то пошел. Как миленький, прибежал в поликлинику, взял у врачихи заветную бумажку и лег в больницу. Прямо в то время, когда в стране и в городе началась заварушка с коронавирусом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И теперь он лежал тут, уже вторую неделю, в переполненной палате хирургического отделения, с пятерьмя другими бедолагами, ожидающими операций. В главной городской больнице, стоящей сейчас на ушах в связи с эпидемией «ковида». Когда их, «хирургических», «уплотнили» до двух палат, освободив место для инфекционных больных.

Раз в день к ним приходили сестра и врач. Оба — в странных и жутко выглядящих «чумных» костюмах и масках. Словно космонавты. Они ставили капельницы. Давали таблетки. Задавали дежурные вопросы о самочувствии. Просто чтобы спросить, а не для того, чтобы услышать ответ. И уклончиво отвечали на его вопросы о том, когда его будут оперировать.

Но он на них не злился. Он все понимал. Им было не до него… И еще он видел в глазах этих врачей страх. Первобытный панический страх…, такой очевидный, что будто в любую минуту каждый из них готов был броситься наутек прочь из больницы и спасать свои собственные жизни, нежели исполнять долг клятвы Гиппократа.

Его кровать находилась прямо возле двери и он слышал, как по коридору носились люди. Гремели тележками. Кричали и ругались. И с каждым днем этот шум и хаос становился все очевиднее. По больнице ходили слухи, что в главное инфекционное отделение поместили знаменитого космонавта с коронавирусом. И что его состояние было самым тяжелым. Еще говорили, что сами врачи подхватили вирус и их начали держать на карантине. Но некоторые из них бросили работу и разбежались по домам, игнорируя запреты.