Знак Вирго

   Было бы хорошо, конечно, позвонить кое-кому из друзей — у кого есть телефон, рассказать о своих подозрениях, но у Юры самого не было телефона: как сняли, после ареста отца, так с тех пор и не поставили. Да и надо еще кое-что осмыслить, приготовиться как следует к рассказу о случившемся, продумать детали — чтобы не ударить лицом в грязь, чтобы все с раскрытыми ртами слушали. Не все, разумеется, а самые близкие.

Но думать об этом типе в кепке не хотелось: были мысли куда важнее… Поцелуй… Они с Ниной поцеловались… Он старался вспомнить Нинино лицо, каким оно было, когда они… Но не мог. А что она сказала после этого? Просто ответила «до свиданья» или еще что-то?.. А перед этим?.. Перед этим она сказала — слова звучали до сих пор у него в ушах — она сказала: «Ой, я что-то хотела…» Кажется так? Да, именно так… С этими мыслями Юра уснул.

Назавтра он, естественно, не мог до уроков поведать свою историю друзьям, потому что, как обычно, ворвался в класс после звонка. Во время урока тоже не получилось: в последнее время им строго-настрого, по решению самого директора, запрещали сидеть вместе, и Юра делил парту с огромным добродушным Олегом Васильевым. Что он успел все же сделать, так это написать и передать три записки одинакового содержания — Вите, Кольке и Андрею. В каждой лаконично сообщалось: «Внимание! На переменке нужно поговорить о важном. Не разбегайтесь. Ю.».

После звонка, в коридоре, возле деревянного ящика с несчастным, полузамученным фикусом, Юра сделал сообщение о том, что случилось. Он уже завершил экспозицию: нарисовал картину пустынной плохо освещенной улицы, на которой особенно зловеще звучали гулкие настойчивые шаги преследователя, и теперь надо было переходить к главному и самому неприятному.

— …Понимаете, — торопясь говорил Юра, — он как налетит… я сообразить ничего не успел… Любой бы на моем месте… Ударил… вот сюда… а потом сразу повернулся — и бежать… Быстрее лани…

— Гарун бежал быстрее лани, — сказал Витя и засмеялся. Он всегда первый смеялся своим шуткам. — Быстрей, чем ты бежишь с собраний.

— Кто бежал быстрее лани? — переспросил Андрюшка.

Юра с подозрением посмотрел на него: тоже остроумие свое показывает: Но тот был совершенно серьезен.

— Кто, кто? — крикнул Юра. — Не я же. Я так и остался стоять с удивленным лицом.

— И с подбитым «скулом», — добавил Витя и опять засмеялся первым, но Колька, скривившись в улыбке, сказал, что вопрос серьезный, потому что «наших бьют», и этого так оставлять нельзя.

— А как ты с Ниной в кино оказался? — спросил Андрюшка.

— Ножками, — находчиво ответил Юра, покраснел и принялся тереть переносицу. — Ладно вам. Сейчас звонок будет. Слушаете или нет?

Зная Юрину обидчивость, все трое поспешно заверили его, что только и ждут дальнейшего рассказа, и Юра продолжал.

— Так вот, когда он помчался… — Осекся и зорко вгляделся в лица друзей, но ни тени усмешки не обнаружил. — Когда помчался, — повторил Юра окрепшим голосом, — я сперва ничего не понял: кто, что, зачем?.. А потом иду спокойно домой, а перед глазами всплывает облик этого самого… Понимаете? Все ясней и ясней… Как если фотографию проявляют. Сначала волосы, то есть кепка, потом лоб, потом правая бровь…

— Потом левая, — подсказал Витя.

— Хватит, давай заканчивай, — попросил Андрюшка.

— В общем, я не был до конца уверен, — продолжал Юра. — Ведь кепка у него прямо на носу была… вот до сих… нет, до сих пор… Но когда входил к себе в ворота, меня прямо стукнуло…

— Как? Опять? — не выдержал Витя и засмеялся.

Но Юре уже было не до обид.

— Я понял вдруг, — сказал он, понизив голос, — что это был Мишка Волковицкий.

— Кто? — переспросили его.

— Ну, этот… большой такой, из девятого «Б». Раньше в польских классах учился.

— Чего ж он, такой здоровый, — с недоумением сказал Андрей, — и к тебе лезет? Он же вдвое больше.

— При чем тут рост? — обиженно проговорил Юра. — В средние века, например, люди вообще куда меньше, чем теперь, были. И Айвенго, и Робин Гуд…

Витя молча перерабатывал полученную информацию. Потом сказал:

— Может, он в Нинку это самое?

— Втрескался, — пояснил Коля. — Они же в одном классе.

— А может, зол на тебя за что-нибудь? — предположил Андрей.

Юра пожал плечами.

— Нет, по-моему. Мы с ним в жизни двух слов не сказали. В драмкружке он не участвует.

— А к Нине он как? — настаивал Витя на любовной версии.

Юра опять пожал плечами. И потом снова ужасно покраснел, потому что вспомнил то, о чем не рассказал друзьям — как они с Ниной целовались, и он был не на высоте, какой-то растерянный: не мог даже обнять и поцеловать еще раз. Как полагается. А потом расстегнуть ей пальто и… А если Мишка этот за ними следил?.. Дверь-то входная один раз хлопнула… Тогда, значит, он видел, как целовались и как Юра потом сразу умчался, словно ненормальный, как будто испугался чего…

Но друзья, привыкшие, видимо, к цветовым эффектам на его физиономии, ничего такого не заподозрили, а сосредоточили внимание на том, что сделать для проверки Юриных догадок и последующего отмщения.