Знак судьбы

Едва произнеся эти слова, я поняла, что делала то же самое. Не винила себя за состояние Би, а винила Дома за смерть Джордана. Как и Уилл, он никак не мог предсказать, что Джордан последует за ним. И все же я сделала из него козла отпущения… на которого можно было направить свой гнев. Но порой случаются ужасные вещи, и в них нет ничьей вины. Просто так легли карты.

Я сказала Уиллу это, и снова он покачал головой.

– Не следовало кусать ее. Тогда она была бы сейчас здоровой и жизнерадостной. Эгоистичный дурак! – Он вскочил на ноги и, казалось, собрался пробить кулаком каменную стену, когда в комнату с двумя керамическими чашами вошел Доминик.

– Она так долго держится. Продержится и еще немного. Достаточно, чтобы мы попробовали сыворотку. Надеюсь, врачи и Диана вернутся быстрее, чем все пойдет наперекосяк. – Дом вручил мне дымящуюся чашу, а затем передал другую своему брату. – Мы что-нибудь придумаем. Каждый раз мы справлялись – и по-прежнему держимся. Глупо сейчас делать ставку против самих себя, не думаешь?

Уилл с благодарным кивком принял рагу и сел на один из стульев, полукругом расставленных вокруг кровати.

– Ты прав. Это не конец. Я бы почувствовал это, да? Если бы терял свою истинную любовь?

Я увидела вновь вспыхнувшую в его голубых глазах надежду, и у меня просто не хватило духу сказать ему, что любовь тут ни при чем. Судьба была жестокой, безжалостной сукой. Она могла давать или забирать без предупреждения или сожаления, превращая случайный воскресный пикник в Армагеддон, даже без твоего ведома.

Больше всего на свете я хотела, чтоб Би выжила, но с каждой лихорадочной секундой шансы на это уменьшались. Ее пульс колотился так быстро, словно крохотный барабан на шее отбивал стаккато[3]. Ей не становилось лучше.

В течение следующих полутора часов мы по очереди обтирали лоб Би ледяной водой и тихо, успокаивающе разговаривали с ней. Однако по мере приближения полуночи я чувствовала, как в комнате нарастает напряжение, а к пяти часам оно и вовсе стало тисками, угрожающими задушить меня.

– Значит, мы решили? Пробуем?

– Не вижу, чтоб у нас был выбор, – сказал Доминик с серьезным выражением лица. – Ее сердце бьется слишком быстро, и температура все еще очень высокая. Если уж на то пошло, ей, кажется, становится хуже.

Как бы ни хотелось мне не рисковать, с этим не поспоришь.

– Я согласна. – Согревшись и поев, я немного восстановила свои силы – уже что-то. – Если дела пойдут наперекосяк, я сделаю все, что в моих силах, дабы исцелить ее.

В конце концов, это лучшее, что я могла для нее сделать. Но, черт подери, хотела бы я иметь хоть что-то, от чего можно оттолкнуться. Где эти сны и голоса-предсказатели, когда они так нужны?

– Ты должна попытаться.

Я подняла глаза и увидела Мирру, Оракула, стоящую в дверях с сочувственной улыбкой на сморщенном лице.

Я прикусила губу, колеблясь, и все же задала вопрос:

– Это пророчество или?…

– Прости, дитя. Хотела бы я сказать, что это пророчество… Я просто взглянула на время и решила зайти, чтобы поддержать вас. Если хочешь, чтоб вы остались втроем…

– Нет, – сказала я, быстро взглянув на Уилла, дабы убедиться, что он не против. В знак согласия он кивнул. – Чем больше с ней будет людей, тем лучше.

– Приготовьтесь. У нас всего минута или две, – сказал Дом, подступая к кровати Би.

Уилл держал флакон с темно-синей жидкостью и крутил его в руках, пока не передал мне. Затем он поднял Би в сидячее положение и разместился позади нее, прижав ее голову и спину к своей груди. Мое сердце сжалось, когда он наклонился ближе и что-то прошептал ей на ухо. Если б только она могла услышать его. Я была уверена, что он шептал слова, которые она так жаждала услышать.

Напольные часы, стоящие дальше по коридору, издали первый глухой удар, я села рядом с Би и поднесла флакон к ее губам.

– Я люблю тебя, моя дорогая, – прошептала я, наклоняя флакон.

Она рефлекторно сглотнула, и я прерывисто выдохнула.

Со слов Дианы мы знали, что потребуется некоторое время, дабы увидеть хоть какую-то реакцию, но, как только это произойдет, быстро наступит хаос. Меня снедало чувство неправильности происходящего, но я молилась о долгой, ужасной ночи агонии для своей подруги, потому что это значило бы, что у нас получилось.

– Сиенна, тебе, вероятно, следует отойти от кровати на случай, если она…

Уилл замолчал, когда Бетани выгнулась и зарычала. Я увидела голубой шарик, поблескивающий на ее языке. Она выплюнула его на пол и бросилась ко мне, но Доминик был быстрее. Он схватил меня и в мгновение ока перетащил в другой конец комнаты.

– Бетани, все хорошо. Это я, – сказал Уилл, вскакивая на ноги, чтобы встать над ней.

– Уилл? – прохрипела она, склонив голову набок и уставившись на него.

– Да, любимая. Это Уилл, – промурлыкал он, потянувшись к ней. – Все хорошо. Я позабочусь о тебе.

Би не ответила. Она просто стремглав метнулась к его запястью, клыки блеснули в тусклом свете за секунду до того, как вонзились в его плоть. Уилл застонал, но не отстранился, когда она с довольными звуками принялась втягивать кровь.