Знак Берендея. Язык до Китежа доведет

Тут мне стало ясно, что в голове роится куча вопросов, а выбрать нужный никак не получается. Спасибо Басе, выручила.

— Вот вы сказали, что внучка ваша Сене личную жизнь попортила. Это как?

Да, припоминаю, о чём-то подобном Оля мне говорила…

— Ой… Да ну… Глуповато получилось, — вздохнула хозяйка. — Наш с Михеем однокашник предсказал когда-то, что Сеня с Олей друг другу самой судьбой предназначены. Что вырастут, поженятся, семьёю станут.

— Предсказал? — Недоумённо переспросил я, стараясь не обращать внимания на холод, сковавший сердце.

— Предсказал, — подтвердила Ольга и нахмурилась. — Да только ошибся он. Впервые в жизни ошибся. А девонька и поверила. Ей всего-то годков пять или шесть было. Вот и стала за дедом во Тьму проситься, чтобы хоть одним глазком на суженого своего взглянуть.

Дядя Миша грустно улыбнулся своим воспоминаниям.

— Ты ей тогда сразу понравился, — медленно проговорил он. — Малышка целый день за тобой через щёлочку в заборе наблюдала. Видела, как лук с отцом мастерил, как наконечник вытачивал. А когда стрела твоя в крапиву улетела, тут же со двора сбежала, искать её кинулась.

— Ну да. А я, чтобы эту стрелу вернуть, пообещал на ней жениться… Когда подрастём.

— Вот оно как, — задумчиво пробормотала Бася, выползая из-под кресла и запрыгивая на диванчик.

— Именно, — подтвердила хозяйка, рассеянно погладив её по спинке. — Глубоко веря в предсказание, через обещание это Оленька наша Сеню к себе и привязала. Сама того не ведая, наложила на него печать колдовскую, чтобы других девчат отвадить. Вот и вышло, что зазря только бедному хлопцу всё перепутала.

— Точно, она мне об этом говорила, — припомнилась ночёвка в Ивановой Брутовке и разговор с девушкой. — Но сказала, что теперь я свободен и могу строить свою жизнь так, как захочу.

В третий раз повисла тишина. В этот раз взгляды хозяев и кошки были обращены ко мне.

— Как… Когда это она тебе говорила? — Побледнев, пробормотал Муромский.

— Да около недели назад, во сне, — нехотя признался я, — Оля не раз меня во снах навещала. Даже в нашем мире.

— Ах, во сне, — понимающе кивнула Ольга-старшая.

— Да. Даже этой ночью появлялась, от кошмара спасала. Гонялся там за мной всадник безголовый, жуткий такой, вот она его и прогнала.

— Безголовый? — Дядя Миша побледнел ещё сильнее. — Ого! Если кто-то сумел послать за тобой дюллахана, значит, дело принимает серьёзный оборот.

— Дюллахана? Что ещё за дюллахан? — Полюбопытствовала Бася. — В нашей энциклопедии ничего такого нет!

— В ней много чего нет, — фыркнула Ольга-старшая, снимая с полки древний потрёпанный фолиант. — Я давно уже твержу твоему прадедушке, что «Большая Навья энциклопедия» сильно устарела и требует обновления. А дюллахана в бестиариях Завалгаллья искать надобно. — Она пошуршала пергаментными листами и положила раскрытую книгу перед кошкой. — Вот он, гляди.

Та аккуратно прижала страницу лапкой и углубилась в чтение. Я приподнялся с кресла и тоже взглянул.

Язык текста был мне совершенно незнаком, зато картинка не подкачала: великолепный образец классической средневековой гравюры, изображавший безголового всадника на рослом угольно-­чёрном коне. Полусгнившая голова зажата подмышкой, а вместо кнута в руке — сухой человеческий позвоночник. К счастью, во сне всех этих милых подробностей я не разглядел. И без того страху натерпелся…

— Эгей, хозяева! — Раздался со двора зычный, чуть хрипловатый голос. — Знаю, что дома! Выходите, и гостя своего прихватите! Знакомиться будем!

Дядя Миша вздрогнул, но тут же широко улыбнулся и подскочил к окну.

— О, старина Влад пожаловал! Он вовремя, как всегда. Что ж, друг Арсений, идём, познакомишься.

— А кто это такой? — С лёгкой опаской полюбопытствовал я. — И откуда ему про гостя известно?

— Увидишь. Ему многое ведомо, — загадочно ответил Муромский. — Оленька, будь добра, прихвати посуду. Там друг Влаша пришёл, самовар с пряниками притащил.

Мы вышли на крыльцо и спустились в сад.

Под раскидистой яблоней сидел на лавочке могучий коренастый старик в вышитой сорочке и мешковатых синих штанах. Его седые волосы сияли белизной, как и короткая борода, но голубые глаза смотрели весело и молодо. Рядом, на вкопанном в землю столике, шумел круглый блестящий самовар. Заметив нас, гость улыбнулся в густые усы и приветливо махнул рукой с зажатым в ней круглым пряником.

Было в этом старике что-то очень знакомое… Что-то, вызывающее из памяти давние детские воспоминания.

— Влад, познакомься, это Арсений Берендеев, наш гость из Тьмы, — представил меня хозяин. — А это, Сеня, сам ­господин Владихор, первый советник Президента-батюшки и главный предсказатель Всея Нави. По совместительству, наш старинный друг, сосед и однокашник.

— Очень приятно, — Я пожал широкую, липкую от мёда ладонь, и вдруг сообразил. — Ой… А мы ведь уже знакомы! Вы когда-то у нас на даче были. Помните? Давно, лет пятнацать назад. С дядей Мишей приходили. И тоже самоварчик с пряниками приносили!

— Было дело, — согласно кивнул Владихор. — Наезжал я тогда во Тьму, в гости к Михею. Он долго зазывал, всё обещал с племяшом да с его домашними познакомить.