Змеиный царь

— Уверена. Сейчас Сениным подельникам не до тебя, следы бы замести…

— А милиция… то есть — полиция?

— Чем дольше вы будете прятаться, тем вам же хуже будет. Так вы ничего не знали, и не при чем, и вообще — что происходит? К подруге на пару дней съездить нельзя? Даже если что и заподозрят, это к делу не пришьешь. А вот если вы и дальше будете отсиживаться невесть где, могут возникнуть вопросы. Например, с чего они так поступают? Зачем? Почему? И ответить на них ты не сможешь, не подставив всех нас.

— Ну… тоже верно. Мне Вася звонил…

— Вася — это кто?

— Манькин муж…

— И что ему было нужно?

— Его на опознание вызывали.

— А-а….

— Теперь хоронить надо, горюет мужик. Все же двадцать лет вместе, и Манька постоянно пела, как она его любит. Поневоле поверишь…

Ане плевать было на Васек, Мусек, Манек и Санек, всех, вместе взятых, но слушать все это лучше, чем сидеть и переживать. И думать об одном гаденыше… чтоб его!

Ох, нет! Чтоб у него все хорошо было, у сволочи такой, хвостатой чешуйчатой! И чешуя не тускнела.

— И?

— И Димка горюет. Она его подставить хотела, а он горюет, придурок!

Аня подумала, что Эреш в очередной раз поступил хорошо. Или — правильно?

Убивать женщин — плохо. А убивать таких гадин, как Манька? Мертвую ее можно будет оплакать и любить, а живую? Расхлебывать ту грязь, в которую она влезла сама и втянула всех?

Негуманно?

Кому тут ложку дать? Кушайте, не обляпайтесь…

В этом духе Аня и высказалась, посочувствовала подруге и спросила про Лиду.

Ведьмочка была жива, здорова и весьма довольна. Разбиралась с запасами трав, осваивала избушку, читала рецепты, медитировала на закате и купалась в росе на рассвете. Последнее — обнаженной, пришлось Димку от окон гонять. Он, гад такой, пытался что-то вякнуть про эстетическое чувство и стремление к прекрасному, но супротив сковороды еще ни одно прекрасное не выстаивало.

Да, пора в город… а то еще какое-нибудь чувство активизируется. Не прекрасного, так вдохновляющего, или еще чего… нет уж! Пусть сначала обязательную программу откатает!

Аня кое-как успокоила Маришку и попрощалась. И вновь подняла трубку.

— Петь, привет. Васька нас тут на выходных приглашал…

— Привет, Пулеметчица. И сейчас в силе, он нас будет ждать в воскресенье, с утра пораньше — и на весь день. Форма одежды — чего не жалко, сама знаешь, наши гоблины на тебе повиснут всей гроздью…

— Знаю.

Аня детей не любила в принципе, но жизнь — ехидная штука, и по какой-то издевке мироздания все встречные дети были без ума от Ани. Нежно и искренне. Встречали восторженным визгом, повисали пластырем на шее, безропотно лопали кашу или суп из ее рук, доверяли секреты и вообще обожали тетю Аню.

Друзья этим нагло пользовались и скидывали на нее своих отпрысков с отвратительной регулярностью… отбрыкаться от Петьки и Чапая Аня просто не могла.

Но детей не любила.

— Мне за тобой заехать?

— Нет уж! Подари мне пару часов свободы, — огрызнулась Аня.

Петин «Дастер» вмещал и Петьку, и его супругу, и детей, и Аню. Но кто сказал, что ей хочется ехать с этим зоопарком?

Она требует политического убежища и защиты людей от детей! Вот!

Вслух она этого не скажет, но поедет исключительно на «коровке».

Петька, который был полностью в курсе тонкой душевной организации подруги, только рассмеялся.

— Как скажешь, Ань. Ты одна приедешь?

— Да.

— А твой мужик где?

— Он уехал.

— А обещал вернуться?

Настроение у Ани падало, как стрелка барометра.

— Ты с детьми мультфильмы про Карлсона не смотри, и в сказки верить не будешь.

— Ну и плюнь, — утешил друг. — У меня такой парень на работе появился…

— Петр-р-ррр…

— Понял. В другой раз познакомлю.

Аня гневно бросила трубку.

И ровно через минуту получила на сотовый сообщение: «В воскресенье, в десять и не опаздывай! Дети ждут!»

Да, кто еще может вас так довести? Только лучшие друзья… и какая тут хандра?

Убила бы гадов!

Всех!

Ыыыыыыыы….

* * *

Корш пришел в себя от похлопываний по щекам.

— Ага, очнулся…

— Голову ему подними.

Веревка больно впилась в горло. И Корш все вспомнил в какую-то долю секунды.

Шиалли, Милош, погоня, Эреш…

Твари!

А в следующий миг на виски ему легли сильные руки, и желтые глаза требовательно заглянули в самую душу. В память.

Туда, где хранилось самое сокровенное. То, чего Корш и подушке не доверял.

Его мечты и планы, его надежды, его тяга к власти…

Эреш старался быть осторожнее, вдруг эта тварь еще пригодится? И Милош страховал его, не допуская разрушения разума подопытного, и…

Но все равно спустя час Эреш откинулся назад, вытер руки о траву и с отвращением пихнул ногой бессознательного Корша.

— Ах ты, гнида…

И это было еще ласково.

Глубокое чтение сознания позволило узнать многое и о Корше, и о Шиалли… такого он от сестры не ожидал, нет…

Эреш был совершенно не властолюбив — зачем?

Ему нравилось путешествовать, драться, заниматься магией — не всерьез, так, немного, нравились женщины, нравилась пустыня… да много чего!

Править?

Добровольно, такой хомут на шею вешать? Самому?

Брррр… долгих лет жизни родителям, а там и дети подрастут, или Шиалли… он с радостью уступил бы трон. Не глядя и не раздумывая, потому что самому власть не нужна. Ни к чему…