Злые умыслы

Серина выругалась, опустилась на колени у кровати и подтянула к себе сумку. Как глупа и беспечна она была! Она отвлеклась на Дючетт и не поняла, что сумка была открыта. Она убрала письмо на дно. Ее ладонь задела кожаный переплет книги сестры Ильды. Словно успокаивая себя, она коснулась книги, провела пальцем по краям страниц. Убеждаясь, что они еще были там.

Она почти ощущала силу в этом переплете. Силу изменить мир… Но только если книга попадет в верные руки в правильный миг истории.

Ком появился в горле. Серина с болью сглотнула и поспешила закрыть сумку и завязать кожаные шнурки. Она встала с колен и села на кровать. Внутри стало темнее. Солнце почти село, и свет был лишь от костров рядом с палаткой. Воздух был холодным, но она не могла набраться смелости и покинуть палатку, присоединиться к сестрам у огня.

Вместо этого она укуталась в плащ и сидела. Сумка лежала у бедра, вес успокаивал и тревожил.

Они попадут завтра в Дюнлок.

Сначала она была рада, когда колесо кареты с уважаемой Великой матерью Дидьен сломалось. Возмущения великой жрицы вызвало тайное веселье у сестер, и замена колеса означала еще ночь в дороге. Еще ночь, когда Серина еще могла притворяться сестрой Сивелин, писарем, верным Богине и работе. Еще ночь, когда она могла не думать о свадьбе и церемонии, ждущей ее через семь дней.

Еще ночь, когда она могла скрыться от унижения.

— Королева может шептать на ухо короля, — вспомнила она в темноте голос сестры Ильды. — Королева может говорить в безопасности постели то, чего не смогла бы сказать святая сестра в публичном месте.

Серина опустила голову и притянула сумку на колени.

— Это… не ради меня, — прошептала она. Ее слова были как исповедь. — Я делаю это ради Перриньона и народа Голии. Клянусь, Фейлин, я никогда не согласилась бы на этот брак в другом случае. Я бы никогда…

Крик разбил воздух.

Серина вскочила на ноги, мышцы сжались от страха. Еще крик, еще, хор ужаса. Серина шагнула вперед, назад, не знала, остаться тут или вырваться из палатки. Любопытство победило, и она сдвинула ткань на входе, сжимая сумку под рукой. Она вышла наружу, порыв ветра сорвал с ее лысой головы капюшон.

Паника вспыхивала перед ней. Сестры бежали, лошади вопили. Силуэты мелькали между костров, тени плясали. Но она почти против своей воли посмотрела в центр лагеря.

На облако живой тьмы, что была глубже ночи. И на фигуру в центре той тьмы, фигуру в лохмотьях свадебного платья.

Губы Серины двигались беззвучно, пытаясь произнести имя, выдохнуть молитву.

Невеста вышла из тьмы и посмотрела на кричащих монашек вокруг. Ее лицо было почти неузнаваемым, один глаз скрывали выросшие грибы, а другой был пустым, пялился из глазницы.

— Где ты, Серина? — хищный голос вырвался из сдавленного горла. — Я знаю, ты тут. Покажись!

— Я тут.

Существо повернулось. Она оскалила губы, свет огня сиял на острых зубах. Один глаз окинул лагерь взглядом, заметил Серину на входе в палатку.

Все пропало. Крики сестер, топот и вопли лошадей. Были только они вдвоем. Серина смотрела на адское лицо, которое было ее сестрой, но и не было ею.

— Я тут, Фейлин, — сказала она. Она сделала медленный шаг, другой, прошла к костру между ней и тем призраком. Издалека она слышала, как сестра Дючетт кричала ее имя, но голос будто звучал из другого мира. Хоть ее колени дрожали так, что едва выдерживали ее вес, она делала шаги.

Существо разглядывало ее, глаз странно сиял. Душа человека еще была в том взгляде? Или тело полностью захватил чужой дух?

— Ты все-таки вышла, Серина, — голос донесся поверх треска костра, низкий, как рычание зверя. — Я слышала о твоем прибытии. Я не хотела верить. Не хотела думать, что ты… ты…

Ее рот искривила боль, и две тощие ладони прижались к щекам, давили, ногти рвали тонкую кожу, и кровь текла струйками.

— Она хочет выйти! — закричала она, зажмурив глаз. — Она хочет выйти, хочет, чтобы я убила тебя! Она хочет, чтобы я убила всех вас!

Хоть слова были ужасными, Серина ощутила надежду. Это была Фейлин. Должна быть. Если бы ведьма захватила тело, она бы уже всех убила. Но ее сестра боролась, хотела пощадить ее. Может… может…

Серина облизнула сухие губы и, пока глаз Фейлин был закрыт, повесила сумку на плечо за ремешок.

От этого глаз Фейлин открылся. Голубая радужка пропала в чистой тьме.

— Что это? — прорычала она. Два голоса звучали за ее, когда она говорила.

Через миг тьма окружила ее, и она пропала и появилась возле Серины. Ее ладони, как когти, вырвали сумку из хватки Серины.

— Фейлин, нет! — Серина попыталась забрать сумку, но существо, каким стала ее сестра, показало Серине свою жуткую спину — лопатки выпирали, как ножи, среди рыжих спутанных волос. Серина увидела, как она порвала ткань сумки, ее ладони как пауки стали рыться среди книг и бумаг.

Словно ее вела сама судьба, она впилась в письмо принца и вытащила его. Свет огня озарил сломанную печать с головой орла.

— Нет, прошу, — Серина давилась своими словами, чуть не упала на колени. Потребовались все силы, чтобы стоять на ногах. — Прошу, отдай это. Фейлин, это не значит…