— Этот кинжал, до сего момента, был вместилищем души Рагнара, более известного в своём мире под прозвищем Кровавый клинок, — произнесла богиня. — Так он, частично, избежал своей смерти, заключив свою душу в любимое оружие. Каждая пожертвованная золотая монета даровала Рагнару власть над жертвующим. В конце концов, он смог бы захватить тело и полноценно войти в этот мир, где не знают этого подлейшего душегуба и злостнейшего клятвопреступника. Но теперь он полностью мой.
— А если я буду платить монеты, не повлечёт ли это того, что ты будешь получать всё больше и больше власти над жертвующим мной? — спросил я.
— Меня не увлекают подобные мелочные игры, — ответила Стикс. — Будешь жертвовать мне людей, у нас не будет никакого… недопонимания.
И сейчас она прямым текстом сказала, что может крепко взять меня за яйца. Но приятно, что она сама начала разговор о кинжале и сама сообщила о том, что может применить какие-то санкции в случае, если я буду хлюздить. Боги не могут лгать[8], это общеизвестно, но боги могут молчать.
— Аид не делает ничего просто так, поэтому ступай обратно к вратам, не пытай его терпения, — велела Стикс. — Принесёшь достаточно людских жертв — возвращайся сюда, за заслуженной наградой.
Молча сгибаюсь в поклоне, после чего разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и двигаюсь к выходу из дворца.
Взял на себя возмездные обязательства, потерпел экзистенциальный кризис, многое узнал — этот поход был, как минимум, не бесполезен.
— О, в полку мертвецов прибыло, — отметил я, отхлёбывая ключевой воды из пластиковой бутылки.
Когда я подошёл к швартовочному столбу Харона, из его лодки уже выбирались новые усопшие, погибшие практически недавно.
Люди умирают всякие: кто-то в самодельной броне, сохранившейся в посмертии, кто-то в повседневном гражданском или в военной форме, кто-то в зимней одежде, а кто-то абсолютно гол. Среди новоприбывших даже был бородатый мужик в стальных кандалах на ногах и руках.
— Сходил? — поинтересовался Харон, когда последние мертвецы покинули его лодку.
— Сходил, — ответил я и снял маску. — Что, работёнки привалило?
— Привалило, — согласился перевозчик. — Доволен тем, о чём узнал?
— Да как-то не очень, — признался я. — Многие знания — многие печали.
— Мудростью сквозит из этих слов, — покивал Харон. — Тебя уже заждались во дворце Аида.
— Сказали уже, — вздохнул я. — Но мог бы предупредить, что Стикс в упадке и нуждается в помощи смертного.
— Какой бы был мне в этом смысл? — серьёзно спросил Харон. — Теперь же я могу представить, как Стикс о помощи молит. Кого? Простого смертного. А тот умом прийти не может, чего богиня хочет от него. Отрадно представлять…
— Жаль тебя обламывать, но всё было не так, — усмехнулся я. — Хотя нет, не жаль. Впрочем, тебе остаётся только представлять… Счастливо оставаться и трудовых рекордов тебе.
— Теперь уж не перебить то достиженье, — пожаловался перевозчик. — Что в элафеболионе[9] приключилось. О, что за трудный день…
Наверное, первого апреля он замаялся катать по речке миллиарды людей…
— Хорошо, что ТЕХ мне не приходится возить… — продолжал Харон.
— Каких ТЕХ? — заинтересовался я.
— Что алчут людской плоти, — ответил Харон. — Их много там у вас, во царстве некогда живых…
— Хочешь сказать, что зомби не попадают в царство мёртвых? — удивился я.
Нет, я и до этого крепко подозревал, что они не попадают на берег Стикс, ведь их точно убивают в больших количествах каждый день, но ни одного зомби у берега, хотя должны быть тысячи, десятки тысяч… Припоминаю, что Алексей позавчера сказал, что его подстрелили, а затем начали грызть зомби, но он взорвал ручной гранатой себя и своих едоков. То есть до последнего есть шанс отправиться в царство мёртвых, а не куда-то ещё, в неизвестность.
— Так и сказал я, — кивнул Харон. — Они ведь убывают в неизвестность, к неизвестным мне местам. Пора мне за работу приниматься. Твой выбор сделан был, Деметрий, смотри, не пожалей…
Вновь надеваю маску и иду к вратам.
Сразу вижу Цербера, стоящего у портативной колонки и тыкающего в неё носом центральной головы. Левая голова его имела флегматичное выражение, а правая и центральная поскуливали с обидой. Видимо, им очень жаль, что колонка заткнулась. Я ставил её на среднюю громкость, но даже так её не хватило на два дня.
— Если приду сюда ещё разок, то обязательно принесу тебе новую колонку, — пообещал я Церберу.
Тот, явно, понял меня, это было видно по глазам всех трёх голов. Центральная голова кивнула мне, а правая мотнула в сторону врат. Левая же даже не смотрела на меня.
Аид очень хочет встретиться, раз все его подрядчики прямым текстом говорят, что меня заждались.
— Глупец, беги, пока не поздно! — крикнул мне из здания загробного трибунала Эол.
Вновь игнорирую этих придурков, возомнивших о себе дофига лишнего. Сидят там, какие-то важные законопроекты принимают, как в Госдуме, блин…
Прохожу к знакомому валуну и выглядываю из-за него на поле брани.