Зловещее поручение

Комната была большая и просторная, с высокими и широкими окнами, уютная, обставленная с тонким вкусом. На бледно-желтых стенах висели две картины фламандских мастеров. В нескольких искусно расставленных вазах переливались всеми оттенками радуги роскошные цветы. Эти цветы заставили меня подумать о том, где она смогла добыть такие и в таком количестве в июле 1944-го. Но я тут же пришел к заключению, что кто-то вложил в эти цветы весьма приличную сумму и что Джанина была вполне достойна их. В конце концов, если мужчина в достаточной степени влюблен в женщину, то он, безусловно, достанет цветы когда угодно, сколько угодно и где угодно. А Джанина была такого рода женщиной, что 99 мужчин из 100 могли бы влюбиться в нее до полной потери представления о стоимости цветов, а сотый, невлюбившийся, несомненно, оказался бы слепым или, по крайней мере, полным идиотом.

Она стояла посреди комнаты и смотрела на меня. В ее глазах мелькало беспокойство, какая-то скрытая тревога, смешанная с грустью.

– Если Сэмми Кэрью был вашим близким другом, то вас ждет огорчение, – сказала она тихо.

Она вздохнула и прикрыла рот ладонью. При этом пара бриллиантовых колец, несомненно стоивших весьма приличную сумму, сверкнули на ее тонких пальцах.

– Вам лучше присесть, – продолжала она. – Если хотите сигарету, то они на маленьком столике в коробке.

– Благодарю вас, – сказал я и, усевшись за маленький столик, вынул из коробки сигарету и закурил.

Это были превосходные турецкие сигареты, ароматные и дорогие.

Я курил и ждал.

Она же стояла посреди комнаты и по-прежнему разглядывала меня.

– Вы не принадлежите к категории любопытных людей, не гак ли? Вы не кажетесь взволнованным и жаждущим поскорее узнать все о Сэмми Кэрью. Правда?

Я пожал плечами.

– Я не совсем понимаю то, что вы мне говорите, Джанина. Я действительно сейчас готовлюсь услышать все о нем. Но я достаточно терпелив.

– Я не говорила вам, что вы можете называть меня Джаниной.

– Но я совсем не думал над тем, как вас называть. На визитной карточке внизу стоит имя Джанина. Полагаю, что если вы не хотите, чтобы вас так называли, то должны написать на этой карточке свое настоящее имя.

Она ничего не ответила на это и, грациозно повернувшись, подошла к дивану и удобно уселась на нем.

При этом вновь на мгновение показалась очаровательная ножка, но я тут же убедился, что это произошло совершенно неумышленно. В этот момент ей было, по-видимому, абсолютно безразлично, видны ее ноги или нет, смотрят на них или нет. Впрочем, я все же подумал, что Джанина бесполезно растрачивает свое время на Верити-стрит, так как в качестве натурщицы она могла бы иметь кучу денег.

Затем Джанина поднялась, подошла к столику, взяла сигарету, прикурила ее от зажигалки, оказавшейся в кармане ее халата, и вновь уселась на прежнее место.

На этот раз она обратила внимание на то, что ее ноги видны мне и я ими любуюсь. Она тотчас же спокойно и тщательно прикрыла их полами халата.

– Кэрью приходил сюда сегодня, – проговорила она.

– В котором часу?

– Это было ранним утром. Думаю, около четырех часов. Но я не уверена. Он был здесь около часа.

Я молчал и вопросительно смотрел на нее.

– Затем он ушел. Очевидно, когда он покидал этот дом, полисмен Военного резерва видел его. Кэрью прошел по улице, повернул на Фелз-стрит и начал пересекать площадь. Полисмен, который в этот момент находился на краю площади, видел его. На этой площади уже несколько дней производятся восстановительные работы, и она вся изрыта. Так вот, в тот момент, когда Кэрью переходил площадь, туда упала бомба. И в то же самое время через площадь проезжал грузовик, принадлежавший дорожной организации. Кэрью оказался под грузовиком. Когда полисмен подбежал к нему, он был мертв.

Она замолчала.

– И это все? – спросил я, пораженный.

– Да.

– А как вы узнали об этом?

– Полисмен полагал, что я являюсь родственницей Кэрью, и поэтому зашел ко мне и рассказал все, что видел.

– Выходит, он был сбит грузовиком, налетевшим на него?

Она пожала плечами.

– Кто знает? Полисмен утверждает, что он был мертв уже до того, как грузовик ударил его. Взрыв авиабомбы должен был убить его. Так полагает полисмен.

– Вы знаете этого полисмена?

– До этого случая я никогда его не видела.

Я поднялся.

– Весьма признателен вам. Не смею вас больше затруднять. Полагаю, он в местном морге?

– Не знаю, но, вероятно, так.

Я взял шляпу.

– Да, утешительного мало. Трагедия неожиданная. Думаю, что Сэмми был и вашим другом?

Она поднялась с дивана, взглянула на меня, поджав губы, и произнесла что-то неопределенное.

Я направился к двери.

– Благодарю за сигарету, Джанина. Надеюсь, мы еще встретимся.

Сигарета, которую она держала в левой руке, струила вверх замысловатую дымовую спираль.

– Хорошо, – сказала она медленно, – если хотите. Думаю, что хотите.

Я вяло улыбнулся.

– Вы действительно так думаете?

– Если не все, то, по крайней мере, большинство мужчин, подобных вам, поступают так.

– Что вы подразумеваете под «мужчинами, подобными мне»?

Она сделала нетерпеливое движение левой рукой, отчего дымовая спираль сломалась.