Злой дух Ямбуя

Наконец-то старик утвердительно кивает головою, — кажется, понял. Он явно удивлен моей ошибкой. Уж ему-то стоило один раз взглянуть на медведя, и он бы узнал его, живым или мертвым, даже через год.

Так неожиданно рухнули наши планы. Придется все начинать сызнова. Видно, не так — то просто покончить с людоедом. Он слишком обнаглел, ведь до этого ему здорово везло. К тому же на его стороне большое преимущество: он хорошо знает местность и может появляться перед жертвой внезапно.

Прежде всего надо доставить пострадавшего на табор и заняться раной. Кто знает, какой яд носит этот хищник в своей клыкастой пасти! И беда еще в том, что в наших аптечках нет ничего от заражения крови. Придется сразу по рации вызывать врача.

Сейчас Степан чувствует себя неплохо. Он даже пытается шутить. Третью цигарку курит.

— А как же с наблюдениями? — спрашивает Цыбин.

— Ну и дела, черт побери! Как бы не завязнуть нам тут, — вырывается у меня с досадой. — Рисковать больше не будем. Мы и так слишком дорого заплатили за Ямбуй. Оставляйте здесь инструмент, снаряжение — словом, все, что нужно для работы, и давайте решим вопрос, как спустить Степана с гольца.

— На руках, — отвечает он.

— Легко сказать, на руках, а по карнизам?!

— И по карнизам спустим. Можно попробовать. Встань-ка, Степан! — И Цыбин помогает ему подняться.

Идти он, конечно, не может, нога у него опухла и сильно кровоточит. Малейшее прикосновение к ней вызывает острую боль.

Мы усаживаем больного на сцепленные руки, он обнимает нас за шеи, и мы идем, идем неудобно, боком, иначе нельзя. Тут, по скалам да по шаткой россыпи, и без груза, того и гляди, завалишься или сорвешься. Но другого выхода у нас нет.

Я обращаюсь к Карарбаху, прошу его как можно быстрее спуститься на табор, передать записку. Тут же сажусь и пишу:

«Павел, опять беда — на гольце появился людоед. Сильно ранен Степан. Немедленно, по любым каналам, свяжись со штабом, нужна срочная консультация врача, что надо предпринять, чтобы не допустить заражения крови и других осложнений. Мы с Цыбиным несем его с гольца».

Цыбин упаковывает инструмент, складывает снаряжение, накрывает брезентом и заваливает камнями.

До нас долетает грохот камней. Мы с ружьями бросаемся к бровке.

— Ого-го!.. — доносится снизу голос Долбачи.

Проводник появляется вместе с двумя рабочими на последнем прилавке. Они спешат, оглядываются. Явно удирают от какой-то опасности.

Долбачи кричит издалека:

— Амакан, большой амакан там! — и показывает на восточный край гольца.

Все они, запыхавшись, выбегают к нам и, увидев сидящего возле тура Степана с забинтованной ногою, без слов догадываются, что на вершине побывал медведь. У них падает и без того неважное настроение.

Теперь нас шесть человек. Принимаю другое решение. Я и Долбачи, дождавшись Загри, отправляемся вниз в кустарник тропкой, которой геодезисты носили на голец дрова. Эта тропка — кратчайший путь с вершины до озера, которым мог воспользоваться Елизар, спускаясь туда на охоту. С собакой не страшно будет встретиться и в зарослях с людоедом. Карарбах пойдет, как намечали, на табор с письмом. Остальные трое поочередно понесут раненого.

Неожиданно из южного ущелья донесся затяжной скрежет, тяжелые разрывы, и долго не смолкал дробный гул падающего потока камней. Не очень-то приятно находиться на вершине, когда под тобою рушатся скалы, и кажется, вот сейчас дрогнет сам Ямбуй и, разваливаясь, поглотит тебя…

Я подвожу Карарбаха к краю западного ската гольца, показываю в сторону табора, скрытого где-то за изломами, и легонько толкаю вперед, — дескать, скорее иди!

Он спрашивает меня жестами, куда я пойду? Говорю ему, что с Долбачи отправляемся в кустарник искать Елизара. Он взбудораженно что-то сердито мычит. Идет к Долбачи, отдает ему записку, машет рукою в сторону табора. Сам же решительно стягивает на груди ремешки дошки, дает мне понять, что пойдет со мною.

Я объясняю, что глухому человеку очень опасно идти сейчас в заросли. Он резко протестует, гневается.

Удивляюсь, на что старик надеется. Забыл ли он, как важен для охотника слух, когда он имеет дело с хитрым и бесстрашным медведем, или считает для себя унизительным получить скидку за счет глухоты? Но что с ним поделаешь! Я не стал уговаривать, да это и невозможно. Он не привык, чтобы другие отменяли его решения.

Долбачи уже гремел камнями далеко внизу.

— Не забудьте: как только доберетесь до табора, сделайте Степану перевязку и проследите за температурой, — говорю я Цыбину. — Если до нашего возвращения появится в эфире врач, запишите все то, что он предложит, и выполните точно.

— Не беспокойтесь, все сделаю.

Странная процессия медленно скрывается за гранью ската. Я стою, прислушиваясь, как следом за ними медленно сползает в глубину грохот камней.

Глава 15 ДВА ХОЛМИКА НА ПОЛЯНЕ