Злодейства особого рода

„Никогда не обнаруживалась такъ ясно та жестокая ложь, на которой основывается анархизмъ. Эти идеалисты, жаждущіе справедливости, выбрали для утоленія своей жажды самую чистую кровь, какая была во Франціи. Можетъ быть, для того, чтобы исполнился высшій законъ жертвоприношенія, поддерживающаго въ мір священное пламя, нужна была кровь жертвы безъ всякаго порока: онъ былъ этою безпорочною жертвою. Съ именемъ Карно, которое уже сто лтъ звучитъ въ нашей памяти, какъ эхо генія и побды, онъ связалъ еще трогательную славу мученичества. Пусть онъ присоединится въ исторіи къ мученикамъ-президентамъ великой республики, не даромъ пролившимъ свою кровь. Линкольнъ сокрушилъ рабовладльческій мятежъ, и пуля скомороха, которая его убила, нанесла послдній ударъ мятежу и невольничеству. Гарфильдъ попытался разрушить грязное масонство политикановъ; они его убили и теперь гибнуть отъ этого. Карно, ты палъ въ защит вчныхъ законовъ человческаго общества, за общее достояніе всей цивилизаціи, палъ, какъ передовая жертва. Вотъ отчего вс народы и вс главы народовъ склонили надъ твоею могилою свои траурныя знамена: Италія такъ же ощущаетъ ударъ, какъ Франція, Лондонъ какъ Парижъ, Потсдамъ какъ Елисейскія поля: человчество чувствуетъ, что на его сердце былъ направленъ кинжалъ, который тебя поразилъ, и за каждую изъ націй міра пролилась капля твоей крови.

Да, кровь праведнаго пролита не напрасно: человчество надъ этою могилою вспомнило, что оно, несмотря ни на что, составляетъ лишь одну семью. Но мы, Французы, — ужели при вид этой крови мы издадимъ только крикъ мщенія и горести? Не вдумаемся ли мы также въ т обязанности, о которыхъ она вопіетъ ко всмъ намъ?

«Оставимъ убійцу; жалкій безумецъ пойдетъ на эшафотъ, какъ его предшественники, провожаемый негодованіемъ обоихъ полушарій: но мы, когда эта формальность будетъ исполнена, что мы станемъ длать?

„Анархизмъ динамита и кинжала есть лишь форма, принимаемая въ дикихъ душахъ тою анархіею, которая господствуетъ въ умахъ всей Европы и которая во Франціи, вспомоществуемая преступленіями и безу“ міями всхъ партій, разрушила всякій авторитетъ въ правительств, въ закон, въ нравахъ, и, чтобы наполнить души опустошенныя отъ всякихъ твердыхъ врованій, бросила имъ нсколько пустыхъ словъ, придающихъ замаскированной жадности иллюзію идеала. О, еслибы истинный владыка Франціи, т немногія тысячи политикановъ, которые своими слабыми или жадными руками вертятъ судьбою страны, могли наконецъ открыть глаза, вспомнить свои грхи, понять, что нельзя безнаказанно распространять въ цломъ народ евангеліе подкупа и ненависти; еслибы они осмлились посмотрть на свои руки и разглядтъ на нихъ пятна крови! Еслибы оффиціальные представители народа, которые, хотя они и волочатъ за собою невидимую цпь комитетовъ, однако же, если захотятъ, имютъ возможность сдлать все-что доброе и показать кое-какіе хорошіе примры, еслибы они смогли очистить свою грудь отъ испорченной атмосферы салоновъ или клубовъ, освободиться — одни отъ своихъ корридорныхъ мелочностей, другіе отъ своей страшной самоувренности! Еслибы они могли прямо взглянуть на свою отвтственность передъ прошлою и будущею Франціею и, при каждой подач голоса, спросить наконецъ и самихъ себя съ содроганіемъ: чистъ ли я передъ своимъ отечествомъ?

„Черезъ день или два, передъ этой могилой, вырытой десяткомъ тысячъ преступныхъ людей, одна лишь Франція будетъ говоритъ къ сердцу Французовъ. Надяться большаго — было бы, можетъ быть, иллюзіею. Въ одну минуту души не измняются и не вносится доля разума въ обезумвшія головы. И вотъ гд обнаруживается громадный размръ роли того человка съ сердцемъ, который избранъ 27 іюня 1894 года на опасный и почетный постъ свободнымъ голосованіемъ представителей народа. Франція ожидаетъ отъ Казиміра Перье не того, чтобы онъ излчилъ разъдающую ее болзнь, — для этого никакое правительство не иметъ ни обязанности, ни власти, — она ожидаетъ, она требуетъ отъ него, чтобы онъ поставилъ ее въ возможность излчиться самой, вполн обуздавъ бснующихся, которые ее тревожатъ; а для этого нужно сдлать только одно: возстановить господство закона, — одного лишь закона, но закона во всей полнот, закона для всхъ, закона требующаго отчета отъ каждаго преступника: отъ преступника кинжала и отъ преступника пера, отъ убійцы и отъ первосвященниковъ убійства.

„Когда твердая и послдовательная воля явится въ совтахъ правительства, представители страны пойдутъ за нею; ибо Франція желаетъ возвращенія общественнаго порядка и свободы всхъ, попираемой шайкою авантюристовъ и фанатиковъ: она желаетъ мирно приняться за дло практической и прогрессивной реформы, нужной для демократіи и необходимой для будущности Франціи. Если обструкціонистскій заговоръ будетъ продолжаться и парализуетъ парламентъ, пусть президентъ Республики, въ полнот своей независимости и своего долга, отважится на все свое право! Нація, когда будетъ спрошена, отвтитъ ясно, составляетъ ли непрерывная анархія ея идеалъ.